Великолепная семёрка

Проще говоря, поднялась метель. Но я не возражал. Быстренько "включил" воздуходувку и запалил печь. Кроме турбины воздух в печь подавался и двумя обычными мехами, и большая часть населения деревни принимала активное участие в новогоднем представлении, изо всех сил качая эти мехи. К вечеру через специально сделанную дырочку (затыкаемую фигурным кирпичом) я наконец увидел что внизу печи собралась большая блестящая лужа, а вверху все вроде как и прогорело. По моей команде два парня ломами разбили глиняную затычку и по желобу в подставленные формы полился жидкий металл.

Форма для наковальни быстро заполнилась. По ручейку, сделанному специально для такого случая, чугун перетек в формы для чугунков, заполнил и их и потек в сделанные ну совершенно "на всякий случай" "чушечные" формы-прямоугольники с "ушками"-ручками. Поток металла из печи прекратился когда почти заполнилась двадцать вторая по счету "чушка".

На следующий день, когда слитки подостыли, я взвесил результаты плавки. Порадовали меня результаты эти. Получилось даже чуть больше тонны. Наковальня двадцатипудовая очень пригодится в хозяйстве: вместе с механическим двухпудовым молотом она обещает резкий рост производства полезных металлоизделий. Чугунки - те вообще произвели фурор среди местного населения! Прочий же чугун - тоже найдем для чего использовать. Думаю, что сделать небольшую печь для его переплавки вполне несложно будет. Тем более я вспомнил, как из песка с известковым молоком огнеупоры делать.

Чугун – это конечно же хорошо. Но еще лучше бы было сталь получить какую-никакую. Поэтому на дворе кузницы началось новое строительство.

Для начала построили небольшую – два с половиной метра высотой – вагранку. Потому что для дальнейшего передела чугун потребен все же в жидком, расплавленном виде.  Рядом с печью был построен «малый бессемеровский конвертер» - поворотная печь-колба емкостью где-то на полтонны чугуна. Правда чтобы ее построить, пришлось отлить из того же чугуна шестерни поворотного механизма и опоры станины, а из запасов железа отковать детали несущего корпуса и механизмов. Вдобавок был изготовлен ковш на колесиках  для шлака и – тоже на колесиках, но еще и с подъемным  механизмом – ковш для стали. Чтобы можно было сталь разливать в вертикально стоящие формы.  Колесики тоже были чугунные, да и предназначены они были для катания по рельсам, так что пришлось и рельсы чугунные отлить. Хорошо еще, что десяти метров железнодорожного пути мне пока хватило – домну пришлось запускать всего лишь еще один раз.

На строительство всего этого добра ушло еще почти три месяца. Так что первую годовщину моего пребывания тут я отметил первой плавкой стали. Получившиеся триста пятьдесят килограмм стали я, не мудрствуя лукаво, истратил на две небольших пушки, килограмм по сто каждая, на пяток лемехов для оборотных плугов, ну и на всякую мелочевку типа топоров, кос, ножей, серпов и ножниц.

А еще годовщина моего пребывания была отмечена тем, что шахтеры на глубине сорока шести метров наконец наткнулись на пласт бурого угля. Ну как пласт – сантиметров всего десять толщиной. Однако тщательно подрыв пространство вокруг шахты, тонны две уголька нарыли. Бурого, понятно, для металлургии не очень-то и годного. Но годного много для чего иного. По крайней мере дрова народ на отопление жилищ и приготовление пищи тратить будет сильно меньше, то даст мне больше угля древесного. Но это – только начало.

Через неделю, после двух новых плавок, парни, которых за зиму ковать научили вполне прилично, принесли мне на проверку две сотни бердышей. 

По последнему морозцу я со стрельцами на шести санях ранним утром отправился в Москву. Санный обоз двигался споро, но без фанатизма, так что в Кремль мы въехали часов около пяти вечера. Меня, в отличие от Шумского в прошлый раз, в царский терем не пустили, но один из стрельцов отправился к царю сообщить о нашем приезде.

Царь моему приезду удивился, но еще больше он удивился двум сотням бердышей, точнее, их качеству. На первой же проверке "мой" бердыш попросту перерубил пополам "старый", кого-то из стрельцов царской охраны. После подобного испытания десятого подряд моего изделия - и практически с тем же результатом - царь наконец выдал мне свой указ о выделении мне всех просимых ранее земель, денежек отсыпал талеров сто (примерно, ни он, ни я их не считали), и отправил обратно с просьбой-приказом изготовить таких же еще восемьсот штук, на всю "московскую" стрелецкую тысячу для начала. По возможности - до конца года, а там уж как получится.