Великолепная шестерка: Божий промысел по контракту. Час «Д». Шестеро против Темного. Тройной переплет (сборник)

– Ничего себе, – удивленно протянул Шпильман, рассеянно почесав нос. Конечно, в теории он знал о сроках жизни в магических мирах, но с практикой связывать эти данные технарю еще не доводилось.

– Да уж, – подтвердила еще сильнее ошарашенная Элька. О магах-долгожителях читать ей приходилось только в книжках. – У нас столько не живут.

И девушка еще раз, уже новым взглядом, посмотрела на команду. Лукасу и Рэнду навскидку она не дала бы больше тридцатника, Мири лет восемнадцать, пожалуй, только Гал по своей серьезности тянул на сорок.

– Наличие в мирах свободной магической энергии продлевает жизнь, – пояснил Лукас, и тут же в его глазах зажегся огонек исследовательского интереса: – Я слышал, что жители урбомиров этого лишены. Выходит, правда?

– Да уж, у нас двести – максимальный срок жизни. Вы что ж, все здесь постарше меня будете? – совсем растерялся Макс, хоть и знавший о продолжительности жизни в магических мирах достаточно и работавший с этими данными, но столь непосредственно столкнувшийся впервые.

– Мне уже около двухсот, точнее не считал, не до того было, – беспечно хмыкнул, пожимая плечами, Рэнд и подхватил из вазы очередное яблоко. В тех грязных переулках, где он рос, скрупулезным подсчетом возраста никто не увлекался.

– Бедняга, – искренне посочувствовала вору Элька, еще пребывающая в той возрастной поре, когда каждый день рождения – веселый праздник. – Выходит, ты даже не знаешь, когда подарки и угощение по случаю дня рождения требовать!

– Не знаю, несчастная я сиротинушка, – жалобно всхлипнул Рэнд, но, тут же оживившись, деловито заявил: – Значит, могу требовать их и по нескольку раз на год, чтоб не ошибиться! Вот!

– А я скоро встречу свою сто тринадцатую весну, – улыбнулась технарю Мирей, надеясь, что ее ответ капельку приободрит его.

– Триста двадцать рассветных циклов, – спокойно выдал информацию Эсгал, испытывая скрытое удовлетворение от того, что в команде он все-таки старший.

– Может, нам с тобой за пеленками сходить, Макс? – усмехнулась Элька, разряжая обстановку.

– Да уж, – снова промолвил парень, криво улыбнувшись, и почесал в затылке. – В мои двадцать семь только это и остается.

– А для меня еще и соски с подгузниками приобрести, – хихикнула Элька. – Я, получается, самая младшенькая. Двадцать пять только-только стукнуло.

Теперь уже вся компания с любопытством смотрела на жителей урбанизированных миров, оказавшихся столь неприлично молодыми. На физиономии Эсгала крупными буквами было написано: «ТАК Я И ЗНАЛ, СОВСЕМ СОПЛЯЧКА! НЕВОСПИТАННАЯ СОПЛЯЧКА!»

– О, – в некотором замешательстве выдохнул Лукас. Одно дело знать, что жители миров техники живут мало и взрослеют рано. А другое – находиться в обществе тех, кто в его вселенных считался бы лишь подростками, и воспринимать их как равных. – Но сейчас вы находитесь здесь, а значит, продолжительность вашей жизни должна быть не меньше нашей, иначе Силы не стали бы настаивать на вашем включении в команду.

– Все равно как-то неловко, – смущенно улыбнулся Шпильман, разводя руками.

– Пошли лучше обедать, после этих яблок зверский аппетит разыгрался. Мой молодой растущий организм требует усиленного питания, – заявила Элька, подмигнув Максу. – И не дрейфь! Пусть лучше эти старички комплексуют. А я из своего возраста проблемы делать не намерена. Наоборот, открываются шикарные перспективы! Раз я самая младшая, меня все должны любить и баловать!

– Насчет первого хоть сейчас, – с энтузиазмом заверил Рэнд с лукавым блеском в глазах. – А кушать я тоже хочу, даром что постарше тебя на пару веков буду. Айда в столовую, малышка!

– Пошли, дедуля, – мстительно согласилась Элька и показала Фину язык, дедуля не замедлил ответить ей тем же.

После честно заслуженного многотрудными испытаниями, общим потом и кровью Макса обеда компания отправилась изучать окрестности. Дорожки от дома вели к посадкам лекарственных растений Мири и оранжерее. А в другой стороне, как и обещал Связист, нашлась кузня. Рядом с ней обнаружили еще одно небольшое здание для подсобных работ – столярную мастерскую, но никто из исследователей в пристрастии к искусству резчика не сознался.