Великолепная шестерка: Божий промысел по контракту. Час «Д». Шестеро против Темного. Тройной переплет (сборник)

Рэнд скривился, как от зубной боли, в запале словесного поединка он как-то упустил из виду, что скоро предстоит тренировочное сражение в мире физическом. Оставалось надеяться только на то, что у сурового Гала действительно есть совесть и он не будет отыгрываться на шкурке вора за его болтливый язык. Только при виде сумрачного лица воителя верилось в это с трудом. Вздохнув, вор налил себе бокал легкого белого вина и протянул кусок сыра беспечному крысу. Как только хозяин прекратил скандалить, зверек тут же успокоился и принялся выпрашивать подачку. Уж его-то никто карать точно не собирался. Впрочем, Рэта и наказывать было не за что, он-то и не болтал за столом и предпочитал вкусные кусочки и ласку самому содержательному разговору. Фин неожиданно остро позавидовал своему грызуну и, плюнув на все, полез в тарелку с пирожками. Хоть вкусно поесть перед экзекуцией!

После завтрака, как и обещалось вчера, начались занятия по индивидуальному графику, в котором, как и предвидела Элька, по странному совпадению первым оказался Рэнд. Окинув компанию скорбным прощальным взором, Фин обреченно побрел в спортзал, громко сетуя на то, что так и не занялся нынче ночью составлением завещания.

Проводив Фина в «последний путь», компания разбрелась кто куда по своим делам. Лукас исчез в комнате магии, а Макс – в компьютерном центре. Мири же с Элькой отправились прогуляться по саду, дабы попутно, не теряя времени даром, заняться изучением целебных растений.

– Хорошо все-таки, что в спортзал первым направился Фин, – заметила Элька, неторопливо шествуя по уже ставшей привычной дорожке к делянкам растений. – А то я столько съела за завтраком, что теперь еле передвигаюсь и могу застрять в дверях.

– Ты преувеличиваешь, – лукаво улыбнулась Мири, подставляя личико ласковым солнечным лучикам, пронизывающим листву, и жмурясь от удовольствия.

– Если только самую малость, – улыбнулась в ответ Элька. – Тебе хорошо, поклевала, как птичка, фруктов, выпила соку и сыта. Что значит легендарный эльфийский метаболизм! Завидую белой завистью! А вот как в Рэнда столько еды влезает, диву даюсь. Такой щуплый на вид парень, а лопает больше Гала и Лукаса вместе взятых. Наверное, все в нервную энергию уходит.

– Чтобы так безостановочно молоть языком, много сил нужно, – подтвердила, фыркнув, Мири и тут же немного нахмурилась, словно вспомнив о чем-то тревожном.

Между девушками воцарилось молчание, нарушаемое только легким шорохом шагов Эльки, эльфийка-то ступала совершенно бесшумно, и дневной сменой птичек, дающих очередной концерт. На сей раз квакающее сопровождение молчало, и слаженное пение пернатых было на диво мелодичным.

– Ты что-то хотела сказать еще? – осторожно поинтересовалась Элька у новой подруги, видя ее замешательство.

– Хотела, – решившись, ответила Мири и, помолчав минутку, будто подыскивая слова, заговорила: – Ты уже знаешь, что я не только целительница, но и эмпатка, и мой дар довольно силен.

– Да, Лукас говорил нам об этом тогда, ночью, когда тебе приснился кошмар, а потом ты сама об этом упомянула, – вставила Элька.

– Я стараюсь поддерживать свои способности в дремлющем состоянии, так, чтобы воспринимать только общий настрой существ, находящихся рядом. Это помогает не испытывать лишней боли, – продолжила эльфийка.

– Боли? – встревоженно нахмурилась Элька, осторожно касаясь рукой запястья Мирей.

– Да, например, физическую чувствовать полезно: когда я занимаюсь целительством, непременно приходится пропускать часть ее через себя. Ведь зная, где и что у пациента болит, ощущая его боль, как свою, помочь гораздо легче. За эту грань дара я благодарна Ирилии, – принялась объяснять жрица то, что было для нее прописной истиной, усвоенной еще в первые дни ученичества. – Но сильные эмоции, терзающие людей: гнев, ярость, боль, раздражение, обида, похоть, злоба, зависть, стыд – зачастую воспринимаются даже тогда, когда я совсем не хочу этого и стараюсь закрыться. Они выплескиваются и бьют по моему сознанию, причиняя настоящую боль. В душах многих существ таится столько грязи и зла…

– Ой, Мири, – посочувствовала подруге Элька.

– И сегодня за завтраком, когда Рэнд говорил с Галом, я едва вынесла, – прошептала Мирей, скользя невидящим взглядом по великолепию сада. – Рэнд досадовал, был оскорблен, раздражен, взвинчен, но Эсгал… Элька, ему было так отчаянно больно, мне редко доводилось чувствовать себя хуже, несмотря на то, что я полностью не раскрывалась. Может, это тоже последствия клятвы команды, но даже на исповедях в храме Ирилии такого никогда не бывало. Меня едва не затянуло в этот омут, а в виски словно по кинжалу вонзили, только сейчас перестало саднить.

– Галу стало больно после того, как Рэнд начал говорить о его идеальных рыцарских качествах и чести? – задумчиво полуспросила-полуконстатировала Элька, отстраненно разглядывая куст с какими-то ярко-лиловыми цветами, буйно разросшийся у тропинки.

– Именно так, – подтвердила Мирей, снова невольно касаясь висков, будто заново переживала боль Гала.