Встав с кровати, Голди взяла с тумбочки мой альбом в кожаном футляре и сунула его в мою сумку.
– Что ты делаешь?
– Покажешь его мистеру Фаржу.
– Голди, я не смогу. Это всего лишь эскизы, а он…
– Это отличный способ расположить его к себе. Спроси у него совета. Мужчины не могут отказать женщине, просящей помощи.
Такая мысль никогда не пришла бы мне в голову. Я понимала, что не смогу попросить совета у мистера Фаржа. И понимала, что мне
– Удачи! – послала мне воздушный поцелуй с порога спальни кузина.
Я впервые осталась наедине с Шин после своего панического бегства из комнаты тети. Мне хотелось спросить у китаянки, почему она ничего не рассказала о моем копании в ящиках тетиного бюро. И в то же время я не хотела затрагивать эту тему, поэтому, поколебавшись, решила ничего не говорить. Дать Шин возможность самой завести об этом разговор, если бы она пожелала. Я все еще испытывала стыд. А Шин… возможно, она забыла, возможно, не придала этому значения. Но всякий раз, встречаясь с китаянкой глазами, я внутренне содрогалась из опасения, что она вспомнит и скажет мне что-нибудь на этот счет. Но Шин так ничего и не сказала. И я притворилась, будто моя нервозность была вызвана предстоящим визитом к Элиссу Фаржу. Впрочем, отчасти это действительно было так.
Вколов последнюю шпильку в мои волосы, Шин отошла в сторону – оценить свою работу.
– Ленточку, мисс Мэй?
Я помотала головой:
– Думаю, что лучше выглядеть по-деловому. Благодарю тебя, Шин.
Китаянка помогла мне надеть пальто и закрепить на голове шляпу с поистине огромными полями – с короткой вуалью и совой, угнездившейся в паутине шелковых ветвей. Мне показалось, что Шин собиралась мне что-то сказать, но потом передумала.
Я дотронулась до совы:
– Она что – выглядит нелепо?
Шин вручила мне сумку:
– Вам не следует показывать ему свои рисунки, мисс Мэй.
Одно дело – когда ты сама понимаешь, что известный архитектор сочтет твои эскизы девичьей «пробой карандаша». И совсем иное дело – когда тебе об этом говорит другой человек. Слова Шин потрясли меня. И это – вкупе с непрошедшим чувством вины за нервный срыв тети Флоренс – сделало мой тон более резким, чем мне бы хотелось.
– Ну, конечно, я не буду. Я все понимаю. Я не идиотка.
Удивление уязвленной китаянки не побудило меня извиниться, но недовольство собой не оставило меня, даже когда я подошла к поджидавшей меня карете и попросила Ника отвезти меня к конторе «Фарж и партнеры».
С каждым кварталом моя нервозность усиливалась. А когда мы подъехали к зданию в итальянском стиле, занимавшем целый квартал на Монтгомери-стрит, я вообще расхотела выходить из кареты. Глядя на четыре этажа окон, с ресторанами и лавками в цоколе, я подумала: «Может, вернуться домой и сказать, что Эллиса Фаржа я не застала?» Но Ник открыл дверцу кареты, и мои ноги ступили на тротуар. И не успела я осознать, как уже стояла у двери, указатель на которой информировал посетителей, что фирма «Фарж и партнеры» находилась на верхнем этаже.
Могу поклясться – все глаза вокруг обратились на меня. Значит, пути назад не было. Иначе меня сочли бы дурочкой.
И вот наконец показалась заветная дверь. Я могла в нее не заходить. И никто бы не узнал. Но моя новая семья была важнее нервов. Я была обязана Салливанам всем. И этот визит к архитектору являлся весьма скромной платой. Сделав глубокий вдох, я открыла дверь. В комнате пахло бумагой и табаком, а молодой мужчина усердно стучал пальцами по клавишам печатной машинки. Когда я вошла, он повернулся ко мне с вежливым вопросом на лице.
– Я хочу увидеть мистера Фаржа, – сказала я.
– А вы условились о встрече, мисс…?
– Нет. Но если можете, сообщите ему просто, что с ним хотела бы побеседовать мисс Кимбл. Мэй Кимбл.
– Он очень занят, мисс Кимбл. И боюсь, что без предварительной договоренности он вас не примет.
– Пожалуйста! Я не займу у него много времени.