Великолепный

Меррик и его дружинники очень медленно продвигались вверх по крутому склону, пересекавшему долину Тафф-Вэлли, – за ними ползли тяжело нагруженные повозки. Стояла темная безлунная ночь. Меррик до чертиков устал, и настроение у него было премерзкое. Вместо того чтобы скакать по крутым горным тропам, он предпочел бы находиться у себя в спальне и предаваться любовным утехам с женой, которую он давно уже не видел и по которой сильно тосковал.

Сзади, обгоняя конвой, подъехал Роджер.

– Колесо починили? – спросил его Меррик.

– Починили. Груз, понимаешь, в телеге сместился, оттого и произошла поломка.

Меррик недовольно дернул за поводья и выругался:

– Что же это за болван такой наблюдал за погрузкой плиты? Я бы его сейчас вниз головой за ноги подвесил!

Роджер внимательно на него посмотрел.

– Болван, значит, говоришь?

– А кто же он, по-твоему?

– В таком случае, я еду с ним рядом, – пробормотал Роджер.

– Ты что это там бормочешь?

– За погрузкой плиты наблюдал ты сам. Лично. Помнится, ты еще приговаривал: «Вечно эти дураки что-нибудь напутают. За всем надо следить самому».

Меррик в ответ промолчал. У него, что называется, не было слов, поскольку он отчетливо помнил момент погрузки. С мрачным видом все обдумав, он произнес:

– Я, наверное, просто устал.

– Завтра днем мы будем в замке. Ты отдохнешь и, надеюсь, перестанешь крыть людей почем зря и откусывать головы тем, кто хочет обратиться к тебе с вопросом.

– Мне нужно побыстрее вернуться в Камроуз!

– Поверь мне, Меррик, мы все просто жаждем, чтобы ты туда вернулся.

Роджер еще некоторое время ехал с ним бок о бок, но разговор не клеился, и они оба правили лошадьми в полном молчании. Собственно, и говорить им было особенно не о чем: нужно было ехать – вот и все. Еще день-полтора – и все они окажутся дома.

Сзади послышался дробный стук копыт. Меррик и Роджер одновременно натянули поводья и повернулись на звук.

Их догонял, немилосердно колотя шпорами лошадь, сэр Исамбар. В одной руке он сжимал поводья, а в другой – обнаженный меч.

– Сэр! Тревога! – закричал он, подъехав поближе.

В следующее мгновение из темноты вылетела стрела и поразила старого рыцаря в шею. Он застонал, его лошадь от испуга встала на дыбы, попятилась, и сэр Исамбар грохнулся оземь.

– Рассредоточиться! – громовым голосом скомандовал Меррик – и сразу же вслед за этим на его людей с ближайших гор обрушились валлийцы.

Отряд Меррика со всеми повозками и грузами попал в засаду.

36

На следующий вечер фляги с элем на кухне опустели: по приказу Клио эль за столом не переводился, хотя с отъездом Меррика и его людей ежедневные встречи обитателей замка за ужином стали не в пример тише и скучнее.

Поскольку Клио ощущала, что ее присутствие сковывает остававшихся в замке мужчин, она предпочитала ужинать в своих покоях в одиночестве. Однако прежде, чем уединиться у себя в спальне, она проверяла, хорошо ли приготовлена пища и полны ли кубки, и лишь потом удалялась к себе, предоставляя мужчинам вести без помех свои бесконечные разговоры о битвах и подвигах на охоте, которые обыкновенно заканчивались фразой: «А тот, самый здоровый, все-таки от нас ушел». Самое смешное, что эти слова могли относиться к кому угодно – к лососю, сорвавшемуся с крючка, к оленю, не давшему подойти к себе на расстояние полета стрелы, или к опытному вражескому воину, избежавшему пленения или смерти.

Клио по-прежнему испытывала сильное утомление в течение дня и ела без всякого аппетита. Хуже всего ей было после захода солнца – усиливалось головокружение, появлялись тошнота и слабость, и тогда она ложилась в постель на спину и, не отрываясь, смотрела на живот, будто ожидая, что он начнет увеличиваться прямо у нее на глазах.

Услышав урчание Циклопа, она перевернулась на бок, заглянула под кровать и позвала кота. Циклоп приоткрыл здоровый глаз и вопросительно посмотрел на хозяйку.

– Меррика нет, так что не бойся – прыгай ко мне на постель!

Клио похлопала ладошкой по матрасу, кот вспрыгнул на кровать и улегся рядом, а она снова откинулась на подушки, почесывая ему спинку.

Урчание и мурлыканье кота – в отличие от взрывов доносившегося из зала хохота воинов и слуг – успокаивали женщину.

Клио продолжала гипнотизировать взглядом свой живот. Трудно было поверить, что у нее внутри зародилась и развивается новая жизнь. Новое живое существо – ребенок! Крохотный человечек, которому предстояло унаследовать половину ее качеств и половину качеств Меррика...

Интересно, кто же у нее родится? Мальчик или девочка? Какие у малыша будут глазки – голубые или зеленые? И какие волосы – светлые и мягкие, как у нее, или черные, словно вороново крыло, как у Меррика?

– Ну, ребеночек, каким ты будешь, а? – спросила она, обращаясь к своему животу. – Кстати, привет тебе от мамы!

Клио стала нежными круговыми движениями поглаживать свой живот, думая о том, что вот так же – в свое время – будет поглаживать спинку своему малышу.