Великолепный

– Знаешь что, ребеночек? Я буду беседовать с тобой каждый вечер. Хочешь, я расскажу тебе о твоем отце? Он очень привлекательный мужчина, у него синие глаза и черные, отливающие синевой волосы. И еще – у него очень красивый рот. Во всяком случае, когда он не отдает лающим голосом приказы своим солдатам и слугам...

Клио улыбнулась.

– Ты будешь гордиться им – можешь мне поверить. Он самый храбрый и доблестный рыцарь в этих краях. Король сделал его графом. Он – граф Глэморган. Но обычно его называют Красный Лев, и, надо сказать, очень многие его побаиваются. Разумеется, за исключением меня, сэра Роджера и короля Эдуарда. Я думаю, мы все тебе понравимся, а король и сэр Роджер, наверное, станут твоими крестными отцами... Но давай снова вернемся к твоему папочке. Я знаю его хорошо, и тебе тоже скоро предстоит с ним познакомиться. Он очень добрый и нежный человек, но при этом твердый, как скала. А потому он не позволит тебе безобразничать – разве что самую капельку. С ним, признаться, не так уж просто ладить, зато он будет любить тебя со всем пылом своего благородного сердца!

Клио неожиданно заплакала. Слезы тихо струились у нее по щекам, а от сдерживаемых рыданий перехватывало горло. В надежде услышать слабый толчок, едва слышное биение крохотного сердечка – хоть что-нибудь, хоть какой-нибудь ответ на свои слова! – она положила ладонь себе на живот. Ей ужасно, до боли в сердце, захотелось увидеть Меррика, чтобы рассказать ему, какое важное дело они с ним сотворили, и посмотреть ему при этом в глаза.

Наконец-то у нее появилась возможность чем-то одарить своего мужа!

– Вот что, ребеночек, – снова обратилась она к своему животу. – Спи пока. Засни и отдыхай. Да, чуть не забыла... Даю тебе слово, что не стану петь тебе колыбельных песенок. Это было бы слишком жестоко с моей стороны: ведь тебе, хочешь не хочешь, придется их слушать, даже если они не слишком тебе понравятся. Ты ведь не сможешь убежать – ведь так? Уж очень плохо я пою. Думаю, стоит мне затянуть песню, и ты дважды подумаешь, есть ли тебе смысл являться в наполненный такими чудовищными звуками мир. О господи! – Ей вдруг пришла на ум страшная мысль, и она задумчиво коснулась пальцем подбородка. – Очень надеюсь, что ты, малыш, не унаследуешь мой ужасный голос. Как говорится, не дай тебе этого бог!

Клио вздохнула.

– Итак, ребеночек, спокойной тебе ночи. – Потом, закрыв глаза, она прибавила: – Знай, что тебя любят и тебе рады.

Прежде чем сидевшие в зале мужчины успели прикончить первую флягу ее эля, Клио уже спала, как сурок.

...Меррик догадался о том, что что-то случилось, как только его конь взлетел на близлежащий холм. Он увидел с вершины силуэт Камроуза, и его поразило, что в окнах замка не было ни малейшего проблеска света. Но главное – не было видно факелов, которые жгли по ночам стражники на стенах, а уж их-то можно заметить даже на сравнительно большом удалении.

Меррик протер глаза, которые слезились и горели от постоянного недосыпания. Что и говорить, он пребывал сейчас не в лучшем состоянии: его окончательно доконала отчаянная ночная схватка с валлийцами, стоившая много крови. В повозках, которые тянулись за его отрядом, кроме сэра Исамбара, лежало и несколько других раненых. Меррик отлично знал, что его люди измотаны не меньше, чем он сам, и точно так же нуждаются в отдыхе.

– Ну, что там? – спросил сэр Роджер, подъезжая к нему.

– А ты приглядись. Ничего подозрительного не замечаешь?

Роджер проследил взглядом за его рукой.

– Бог ты мой... – только и сказал он.

В следующее мгновение Меррик вонзил шпоры в бока своего уставшего скакуна и, словно буря, помчался по узкой тропинке к черневшему в отдалении замку.

Меррик что было силы колотил в створку ворот, но привратник не отзывался. Тогда он принялся кричать, но тоже не получил никакого ответа.

– Что за чертовщина там творится за стенами?! – воскликнул Роджер.

Меррик принялся расхаживать перед воротами из стороны в сторону, пытаясь привести в порядок мысли. В самом деле, в замке происходило что-то непонятное. Снова приблизившись к воротам, он в сердцах пнул их ногой. Как и прежде, никакого результата – никто ему не ответил и не вышел на стену, чтобы узнать, что случилось.

– Пусть мои люди орут погромче, стучат мечами о щиты и вообще производят как можно больше шума. – Меррик повернулся к Роджеру. – Мы же с тобой будем изо всех сил дубасить в ворота. Давай, помоги мне.

Непрерывный стук, грохот и крик продолжались несколько минут, прежде чем металлическая заслонка в воротах приоткрылась и Меррик с Роджером увидели в щели огонек свечи и черный человеческий глаз.

Лорд Глэморган узнал взгляд старой Глэдис.

– Открывай, старуха! Не видишь, что ли, это я, Меррик!

– Уж это-то я вижу, – последовал ответ. – Или ты думаешь, что я слепа, как летучая мышь?

– Хватит болтать! Открывай – и поскорее. У меня в обозе раненые.

– А сэр Роджер не пострадал?

– Нет, – бросил злой как черт Меррик. Услышав тихий стон Роджера, Меррик повернулся к рыцарю, схватил его за руку и прошипел: