Великолепный джентльмен

Надежда должна быть. Он должен все исправить. Что толку от осознания своей неправоты, если не можешь все исправить?

Какой смысл был в его жизни вообще, если он не сможет вернуть Анну?

– Стой! – Он забарабанил по крыше. – Стой, черт побери! Поворачивай назад!

Анна смотрела в окно экипажа на мокрый и унылый сельский пейзаж, который представал ее взгляду.

Она нетерпеливо смахнула слезу, скатившуюся по щеке. Казалось, что уже выплаканы все слезы после того, как бо́льшую часть ночи она провела, рыдая в подушку. Однако вид из окна экипажа был размытым, и не из-за сумеречного света пасмурного дня и робкого дождя, стучавшего по крыше, а из-за кажущегося бездонным горестного резервуара, содержимое которого находило выход в слезах.

Ей хотелось повернуть экипаж обратно. Но в этом не было смысла, ведь Макс уже уехал в Лондон. Он покинул поместье в тот момент, когда она прощалась с Хаверстонами.

Покидать их было так же тяжело и мучительно. Люсьен и Гидеон всячески пытались убедить ее остаться, позволили уехать только после того, как она дала им тысячу обещаний регулярно навещать их и часто писать и согласилась принять огромную сумму. Однако боль прощания с ними не шла ни в какое сравнение с болью расставания с Максом, так, наверное, не чувствуешь боли от сильного пореза, оказавшись в огне пожара.

Анна смахнула еще одну слезу, вздрогнув, когда экипаж тряхнуло на дорожной выбоине.

Не таким должно было быть расставание с Максом. С самого начала она знала, что они не могут быть вместе, так почему же она оказалась столь неподготовленной к печальному исходу? Почему так ужасно прошло их расставание?

Наверняка что-то можно было сделать по-другому, что позволило бы им остаться друзьями. А теперь от него не будет ни словечка, ни письма, не будет и его посещений. Не будет того Макса, который подарил ей Гермию.

Анна решительно покачала головой. Это даже к лучшему, что их расставание было быстрым и окончательным. Что могли принести новые встречи, кроме мучений? Какая глупость думать, что они, перестав быть любовниками, могут остаться друзьями так же просто, как дама после бала меняет бальное платье на старую ночную сорочку. Невозможно с легкостью менять свои чувства ради удобства и безболезненного расставания.

Если бы это было возможно, она бы никогда так сильно не влюбилась в Макса. Прерывисто дыша, Анна смахнула еще одну слезу. Она любит Макса. Поразительно, как легко далось ей это признание, как признание того, что у человека есть легкие и сердце. Потому что в глубине души она всегда понимала, что любит Макса. Одновременно знала, что в конечном итоге это ничего не изменит.

Любовь не относится к числу жизненно важных органов. Без нее можно прожить. Несомненно… или может быть.

Анна не знала, сможет ли прожить без любви. Ощущение было, словно у тебя отняли что-то жизненно необходимое – вырвали прямо из груди.

И в то же время благоразумная, прагматичная ее часть настаивала, что только любви недостаточно, остальная часть – мучительная пустота в ее груди – требовала объяснения, почему так не может быть?

Почему одной только любви недостаточно для нее?

Для других людей ведь этого было достаточно, не так ли? Послушать ее мать, так на дороге в Гретна-Грин было не протолкнуться от дураков, которые предпочли любовь всему остальному. И многим из них, подумала Анна с возрастающим беспокойством, вероятно, было труднее, чем ей.

В голове у нее звучали слова Макса, сказанные прошлым вечером: «Если джентльмен почувствует, что рука моей племянницы не стоит той смелости, которую нужно проявить, чтобы настоять на своем, – скатертью дорога!»

Конечно, она не была этим джентльменом. Обстоятельства были совершенно иными. Она нашла свой собственный путь. Точно так же, как и Макс нашел свой. Их пути вели в противоположные стороны, вот и все.

Потому что у нее не было смелости найти другой путь.

Анна покачала головой, поймав себя на этой неожиданной мысли, но отделаться от нее уже не могла.

Другие люди находили эти пути. Когда это было важно, когда дело того стоило, они находили выход.

Так почему же она не смогла? Не из-за того ли, что боялась вынести еще несколько косых взглядов и шепотков за спиной? Раньше ей это удавалось. Она терпела их многие годы, потому что это было необходимо. Так почему же она не может сделать этого ради того, чтобы быть с Максом?

Она почувствовала, как желудок у нее сжался при мысли о возвращении в Лондон, но, как и при прощании с Хаверстонами, этот дискомфорт казался пустяком по сравнению с болью расставания с Максом.

Так почему же она выбрала для своего будущего более мучительный путь?

– Как же я глупа, – прошептала она. – Он прав, я просто струсила.

«Но, возможно, я еще сумею все исправить, – подумала Анна с возрастающей решительностью. – Возможно, мы вместе сможем найти другой путь. По крайней мере нужно попытаться».

Анна забарабанила по крыше.

– Остановите! Остановите экипаж!

Не обращая внимания на моросящий дождь, она высунула голову из окошка и прокричала кучеру:

– Поворачивайте обратно! Быстро! Мы должны нагнать лорда Дейна!