Великолепный и сексуальный

Совершенно голый, он швырнул на пол схваченные джинсы и телефон, уперся кулаками в бока и сердито посмотрел на девушку. Глаза ее улыбались.

– Не вижу ничего забавного.

На этот раз она рассмеялась в голос.

– Видел бы ты Мэдди.

– Ты стоишь там, разглядываешь голого мужчину и хихикаешь. Как прикажешь мне к этому относиться?

Мэдди снова прыснула, но Броуди лишь смотрел на нее. Ему пришла в голову мысль, что в последнее время она почти не смеялась. Лицо ее преобразилось: теперь она казалась более юной, – и у Броуди невольно перехватило дыхание.

– Я решил, что ты ушла, – признался он.

– Знаю. – Ее улыбка медленно увядала. – Я хотела уйти. Но, сказать по правде, не смогла так поступить с тобой. – Броуди испытал облегчение, однако длилось оно не долго. – Я не смогла уйти, не предупредив тебя.

– Мэдди.

Броуди пытался сохранить хладнокровие, хотя больше всего на свете ему хотелось схватить, унести ее подальше и спрятать, как поступал пещерный человек со своей добычей. – Ты ведь понимаешь, что это ловушка.

– Да, – согласилась Мэдди. – И все же я еду.

– Дьявольщина.

– Я должна, Броуди.

– Отлично. Каков твой план?

– Собираюсь импровизировать.

– Ужас. – Броуди терпеть не мог импровизации. – Я еду с тобой.

– Зачем? Мы ведь не вместе, мы не…

– Замолчи. Не смей говорить, что мы не вместе в этом дурацком реальном мире. Потому что мы вместе. Особенно когда речь идет об очередной глупости. – Броуди попытался смягчить тон. – Серьезно, если ты сейчас уедешь одна, ты разобьешь мне сердце.

– Ты же сказал Ноа, что ни одна женщина не в силах причинить тебе боль.

Броуди почувствовал, как его грудь медленно сжимает страх. Внутренности будто скрутило в тугой узел. Впервые он ощутил себя так же, когда в Мэдди стреляли, и с тех пор гнетущая тяжесть не оставляла сердца Броуди. Он стоял посреди комнаты, а ощущал себя крошечным атомом в безграничной Вселенной, когда внезапно осознал, что Мэдди разбила ему сердце. Она значила для него больше, чем весь его мир. Он дорожил ею больше, чем самолетами и собственной жизнью.

– Я говорил это Ноа не всерьез. На самом деле я так не думаю.

– Вот как? А я всегда говорю то, что думаю. И отвечаю за свои слова. Я с самого начала предупреждала тебя, что в реальном мире все будет иначе.

– Ладно, не знаю, как вышло, что мы свернули на эту дорогу, но ты должна пообещать мне, что не выкинешь какую-нибудь глупость без меня.

Мэдди сделала глоток из кружки, ничего не ответив.

– Мэдди.

– Почему? – спросила она.

– Почему? Что за вопрос?

– Вполне обоснованный вопрос. Почему вся эта история тебя так волнует?

Броуди глухо рассмеялся, не сводя взгляда с Мэдди, потом взъерошил волосы.

– Потому что.

– Потому что? Это твой ответ?

– Потому что… – Впрочем, Броуди нечего было терять. – Потому что я люблю тебя, черт побери.

Глаза Мэдди сделались огромными, как блюдца. Она попятилась и едва не упала, торопясь отойти подальше от Броуди, который казался ей сумасшедшим. Прислонившись к стене, Мэдди отчаянно вцепилась в нее.

– Что?

– Да, люблю. Вижу, эта новость тебя обрадовала.

– Ты надо мной издеваешься? Я же только что сказала тебе, что все это не имеет отношения к реальности, а ты уверяешь, будто лю… люб…

– Ты даже не можешь выговорить это слово? – недоверчиво спросил Броуди, пытаясь побороть боль.

– Не могу поверить, что ты смог его произнести. – Мэдди поставила кружку на стол, схватила джинсы Броуди и кинула ему. – Не смотри на меня так, словно я какой-то монстр. В этом нет ничего личного. Просто я не придаю большого значения этому слову, вот и все.

Мэдди подобрала рубашку Броуди и бросила ему. Ткань коснулась его лица, но он, казалось, этого не заметил.

– Не придаешь значения? Как это, я не понимаю? Это очень важное слово, черт побери.

Мэдди отправила ботинки вслед за одеждой.

– Забудь об этом.

– Ты смеешься? Я не могу забыть.

– Ладно, отлично. – Мэдди выпрямилась. – Я не люблю тебя.

Голос ее внезапно смягчился, глаза затуманились.

– Прости.

Однако, похоже, Мэдди не слишком сожалела, поскольку не пожелала взять свои слова обратно.

– Ух ты, – выдохнул Броуди, чувствуя себя раздавленным, уничтоженным. Он и не подозревал, что одна фраза может сокрушить его.

– Ничего личного, – тихо повторила Мэдди, поворачиваясь к двери. – Полагаю, ты больше не хочешь ехать со мной.

– Нет, я еду.

Мэдди оглянулась.

– Что?

Броуди хмуро усмехнулся, заметив ее изумление и растерянность. Неужели Мэдди не знает, что такое истинная преданность? Готовность стоять до конца, чего бы это ни стоило?

– Да, черт возьми. Я еду.

Мэдди зажмурилась, потом открыла глаза и кивнула, прежде чем выскользнуть из комнаты.