Великолепный обмен: история мировой торговли

Изучив отчеты об экспедиции, испанские монархи пришли к выводу, что даже долгое, опасное и дорогое плавание вокруг мыса Доброй Надежды выглядит легкой прогулкой по сравнению с кругосветным. Таким образом, португальцы, под чьим контролем находился мыс, сохраняли преимущество над испанцами. Наконец дипломатические требования и высокие затраты, связанные со снаряжением экспедиций, прекратили попытки Испании овладеть торговлей пряностями. Карл V Испанский просто женился на сестре нового португальского короля, Жуана III, и таким образом обеспечил дружественные отношения с Португалией. Кроме того, военные авантюры Испании держали ее в постоянных долгах. В 1529 году Испания, нуждаясь в деньгах и мире с западным соседом, продала Португалии свои претензии на Острова Пряностей за 350 000 дукатов.^{311}

Хотя Португалия освободилась от конкурента в лице Испании, у нее оставались еще азиатские соперники. Португалия с ее крошечным населением и ограниченными ресурсами не справлялась с наведением порядка по всему Индийскому океану. Даже в относительно малых пределах Островов Пряностей находилось слишком много деревьев, бывших источником пряностей, слишком много берегов, слишком много туземных катамаранов и слишком много продажных чиновников, которые за несколько лишних золотых охотно закрывали глаза на несколько лишних мешков муската. Португалии отчаянно не хватало людей, и потому она могла держать под контролем только одну торговую базу на Молуккских островах. Как следствие, только ¹/₈ гвоздики ввозилась в Европу на португальских судах.^{312} Еще труднее оказалось монополизировать корицу, а перец и вовсе невозможно, потому что он рос не только по всему протяжению Западных Гхат, но даже на Суматре.

Единственная возможность для Португалии перехватить мусульманские корабли, не дать туго набитым пряностями тюкам попасть в Египет, а следовательно, в Европу, заключалась в том, чтобы перекрыть Красное море. Это, как мы уже видели, им не удалось. В первые десятилетия после того, как Алмейда и Альбукерки устроили на западном побережье Индийского океана свои базы, португальцы пытались помешать провозу товара через Баб-эль-мандебский пролив. Но уже тогда португальских чиновников и морских офицеров было легко подкупить. Как писал один венецианский дипломат:

Специи провозились с дозволения португальских солдат, которые заправляли… в Красном море к собственной выгоде, несмотря на приказы своего короля, поскольку выжить в тех местах они могли, только продавая корицу, гвоздику, мускатный орех и цвет, имбирь, перец и другие снадобья.^{313}

Следовало ожидать, что Венеция отправит своих дипломатов следить за португальцами, которые, по словам Томе Пиреша, тянули холодные, жадные руки к длинному, тонкому горлу Малакки и всюду, куда могли дотянуться. Венецианские купцы ужаснулись, узнав о возвращении в Португалию Васко да Гамы, и их самые первые и самые худшие опасения подтвердились. За десять лет, начиная с 1498 года, венецианская торговля пряностями сократилась на ²/₃. Однако это сокращение не было следствием португальской блокады. Просто большие объемы пряностей поступали теперь вокруг мыса Доброй Надежды в Лиссабон, а оттуда в Антверпен — главную габсбургскую перевалочную базу богатеющей Северной Европы. В 1497 году, когда Васко да Гама отправился из Лиссабона в свое первое путешествие, европейцы потребляли менее двух миллионов фунтов перца в год. К 1560 году потребление выросло до 6-7 миллионов фунтов.^{314}

Более разорительным, чем конкурентный способ доставки пряностей, стал для венецианской торговли разрыв отношений с растущей Османской империей. За первые десятилетия XVI века турки вытеснили с морских просторов венецианские галеры, перевозившие предметы роскоши по западной части Средиземного моря.^{315} Поток пряностей, поступавший в Египет, иссяк лишь ненадолго, в самом начале португальской экспансии после 1500 года.^{316} Наоборот, венецианские купцы обнаружили, что в Каире и Александрии имеется богатый выбор пряностей по справедливым ценам — если, конечно, удастся туда попасть.

К 60-м годам XVI века Венеция возобновила торговлю с турками. Теперь Баб-эль-мандебский пролив, Красное море и сам Египет находились под пятой Османской империи, а при растущем в Европе спросе на роскошь через Венецию могло проходить больше перца, чем до того, как Васко да Гама открыл путь вокруг Африки. Не одна лишь Венеция чинила константинопольскую калитку — французы и немцы тоже наладили отношения с османами, и их корабли нередко проносились мимо венецианских галер.^{317}