Великолепный век Ибрагима-паши. Власть и предательство

Среди глубокого молчания Ибрагим-паша обратился к первому послу и любезно спросил его, хорошо ли их устроили, на что Хоборданаш ответил, что у них всего в избытке, как и подобает в столь великолепном дворце. Затем Ибрагим стал задавать вопросы об их путешествии и короле, объяснив, что спрашивает не о короле Венгрии, так как Людовик Венгерский погиб в бою, а о короле Богемии и Германии. Венгерский посол воспользовался шансом похвалиться величием Фердинанда, чем вызвал улыбку Ибрагима. Хоборданаш сказал, что они пришли выразить свое восхищение султану Турции и поздравить его с тем, что Бог сделал его более близким соседом Фердинанда, чем раньше. Он сказал, что император Максимилиан отдал Венгрию Фердинанду, после чего вмешался Ибрагим: «По какому праву, раз султан Сулейман покорил Венгрию?» Ибрагим спросил послов, разве не знают они, что султан был в Буде. Венгры грубо ответили, что им трудно было бы не заметить прихода Сулеймана, потому что вся страна лежала в разрухе. Ибрагим продолжал: «Стоит ли еще крепость Буды?» «Она цела и невредима», – ответили ему. Когда он спросил почему она не разрушена, послы усмотрели причину в том, что это королевский замок. Ибрагим отрицал это, сказав, что она стоит потому, что султан пощадил цитадель для самого себя и намерен сохранить ее с Божьей помощью. Здесь Ибрагим объяснил, что ни Сулейман, ни он сам не желали, чтобы Венгрия понесла такой ущерб, и строго приказали солдатам не сжигать Буду и Пешт, но не сумели удержать их от разграбления. Естественно, эта тема была неприятна венграм, которые, выразив восхищение беспрекословным подчинением, которое они увидели в Турции даже в отсутствие султана, упрямо спросили, почему же он не мог спасти Буду и Пешт. Такое впечатление, что это уже было слишком для Ибрагима, который заметил: «Не будем говорить об этом». Обратившись к более приятной теме, он процитировал турецкую пословицу: «Где ступил копытом конь султана, эта земля принадлежит ему». Хоборданаш довольно саркастически ответил, что такое мнение султана им известно, но даже Александр Македонский не смог исполнить все свои замыслы. Решив покончить со всеми этими общими рассуждениями, Ибрагим резко сказал: «Так вы говорите, что Буда не принадлежит Сулейману!» Хоборданаш сдержанно ответил: «Я не могу сказать ничего, кроме того, что мой король владеет Будой». Ибрагим сказал: «Почему же тогда он прислал тебя просить мира и дружбы, если он владеет Будой, которую султан захватил?» Посол рассказал длинную историю о том, как Запольяи узурпировал трон, и о заслугах Фердинанда, на что Ибрагим язвительно заметил: «Ты много говоришь о достоинствах своего господина! Прекрасно, если все это правда!» Потом он спросил Хоборданаша, не родственник ли он Фердинанду и сколько лет он служит эрцгерцогу. Посол ответил, что служит ему с тех пор, как тот стал королем Венгрии. «Тогда, – торжествующе сказал паша, – если ты служишь ему так недолго, откуда тебе известно, что он так мудр, добродетелен и могуч?» Дальше последовало любопытное соревнование остроумий, не приведшее ни к каким практическим результатам.

Ибрагим. Поведай нам, какую мудрость ты видишь в Фердинанде и откуда ты знаешь, что он мудр.

Хоборданаш. Его мудрость следует из того, что, когда он одерживал великие победы, он приписывал славу Богу.

Ибрагим. В чем же, по-твоему, состоит мудрость?

Хоборданаш. В наших книгах, как и в ваших, сказано, что основание мудрости – страх Божий.

Ибрагим. Верно, но какую иную мудрость ты находишь в Фердинанде?

Хоборданаш. Он трудится с упорством и прозорливостью и прислушивается к советам, а также не начинает дел, которые не может закончить.

Ибрагим. Если он так поступает, он достоин похвалы. Ну а какую же смелость и отвагу ты в нем находишь?