«Великолепный век» Сулеймана и Хюррем-султан

Когда, наконец, они запыхались и остановились, Марьяна улыбнулась и показала глазами на диван у балюстрады, выходящей на море. Хюррем повернулась туда. С атласного покрывала встала валиде-султан, однако внимание Хюррем привлекла женщина, сидевшая рядом с ней. Медленно, робко она шагнула вперед. Почтительно целуя и обнимая валиде-султан, она не отрывала взгляда от ее соседки. Затем она бросилась на грудь тетушки Барановской.

Слезы жгли глаза Хюррем; губы ее дрожали. Она вспоминала Высокий замок, где виделась с тетушкой Барановской в последний раз. Тогда та утешала ее и учила… Обе они неудержимо разрыдались и прижались друг к другу. Хрупкие пальцы гладили Хюррем по спине, по голове, по щекам. Немного успокоившись, тетушка Барановская откинулась на мягкую подушку и посмотрела на Хюррем с нежностью и любовью. Затем прошептала голосом, севшим от волнения:

— Александра… я ничего не понимаю.

Хюррем погладила старуху по руке:

— Прошу тебя, матушка, знай лишь, что я счастлива и что о лучшем будущем я не мечтала — о лучшем будущем не могла бы мечтать ни одна женщина.

— Твой… Сулейман… любит тебя, милая?

— О да, матушка, очень любит. А я люблю его так, что не передать словами.

Старушка задумалась над словами Хюррем. Потом опустила голову и с неподдельной грустью спросила:

— А как же Дариуш?

В голове у Хюррем сразу стало пусто; она тоже посмотрела на свои колени. Она почувствовала, как уверенные руки валиде-султан гладят ее по плечам, как к ней прижимается роскошное шелковое платье.

— Изабель, — прошептала Хафса.

Хюррем удивленно вскинула голову; она прожила рядом с тетушкой Барановской не один год, но так и не узнала ее имени.

— Дорогая моя, — продолжала валиде-султан, — Дариуш нашел свое место в жизни и делит его с теми, кого он любит. Он живет в роскоши дворца Топкапы и искренне доволен нежностью и любовью, которые окружают его.

Казалось, старуха целую вечность думает над этими словами; она переводила взгляд с Хюррем на Хафсу и обратно. Затем с задумчивым видом повернулась к Хюррем:

— Ты уверена, дитя мое?

— Да, — ответила Хюррем искренне, и ее слова как будто развеяли страхи Изабель.

— Ну, тогда ладно, — сказала старуха с улыбкой, которая расширилась, когда она снова обняла Хюррем. Она прижала к себе фаворитку, зарывшись губами в густые рыжие волосы и понимающе глядя на валиде-султан.

Хафса смотрела в мудрые глаза пожилой женщины.

«Ты очень проницательна, Изабель. И я вижу, что ты сразу угадала то, на что у меня ушло много месяцев, хотя все происходило в моем собственном доме. Очевидно, ты гораздо умнее меня…»

Она улыбнулась новой подруге и, опустившись рядом с ней на диван, подала знак к началу праздника. Она хлопнула в ладоши, и в павильон вошли мавританки, которые несли подносы с угощениями и кувшины со сладким шербетом. Все поздравляли Хюррем, и павильон полнился смехом и радостью. Гостьи отдали должное сладостям. Хафса с удовольствием рассказывала Изабель, из чего и как все приготовлено. Их разговор перешел на различные ремесла и, наконец, на мужчин и их отличительные черты. Изабель лукаво подмигнула Хафсе и слегка закашлялась. Она все больше успокаивалась и радовалась.

После того как все насытились, валиде-султан снова хлопнула в ладоши, и блюда унесли. В павильон вошла молоденькая мавританка, совсем еще девочка. Она несла в руках широкую плоскую миску, доверху наполненную золотыми дукатами и драгоценными камнями.

Хафса зачерпнула пригоршню дукатов и осыпала ими голову будущей невестки.

— Пусть твое будущее будет изобильным, моя милая! — воскликнула она.

Изабель изумленно взирала на переливающиеся драгоценные камни. Затем, засмеявшись, она тоже опустила в миску обе руки и осыпала дукатами голову и плечи Хюррем. Хафса рассмеялась, видя явную радость Изабель.

— Дитя мое, — сказала Изабель, беря еще пригоршню монет и осыпая платье Хюррем, — пусть твоя завтрашняя свадьба и вся твоя жизнь сохраняют любовь и процветание, которых ты заслуживаешь. И пусть Сулейман и Д…

Хафса мягко сжала ее руку. Все поняв, Изабель продолжала как ни в чем не бывало:

— И пусть те, кто любят тебя, радуются вместе с тобой.

Марьяна и Хатидже также осыпали Хюррем монетами и счастливыми пожеланиями. Когда миска опустела, молоденькая рабыня покинула павильон. Ей на смену тут же пришла другая; она несла на подносе зажженные свечи, стоящие в блюдцах с хной. Четыре женщины взяли каждая по свече и, окружив Хюррем, начали танец. Они то выходили из-за колонн на балкон, то ходили вокруг клумб в парке и фонтанов по его краям. Хатидже запела песню собственного сочинения о наступающей брачной ночи, лукаво подмигнув Хюррем. Стихи оказались на редкость неприличными. Изабель даже закашлялась, когда Хафса шепотом перевела ей содержание. Она держала в одной руке свечу, а второй опиралась на локоть валиде-султан.

Свечи замерцали на теплом ветерке, а женщины продолжали гулять по парку и петь.