Великороссия: жизненный путь

Пострадали тогда и другие. Князь Семён Бельский бежал сначала в Литву, потом к Крымскому хану, став сущим врагом и злодеем для всей Русской Земли. За блудодеяние Елену и Телепнёва народ невзлюбил. Напрасно старались они вводить полезные установления, напрасно умный и смелый Иван Телепнёв успешно сражался с Литвой, напрасно любил от души малолетнего Государя. Никакие успехи во внешних делах и несомненная одарённость этих правителей не могли «покрыть» их греха. В 1538 г. здоровая, красивая, умная Елена внезапно скончалась. С. Герберштейн утвердительно пишет, что её отравили. Сразу после сего на глазах страшно испуганного Ивана IV бояре схватили няньку его Агриппину, сестру Телепнёва, самого Телепнёва и, заточив, уморили последнего голодом, без суда. Особую силу взяли князья Шуйские — Василий, Иван, Андрей, их сродники Скопины. Наместники Шуйских в иных областях России вели себя плохо, обижали и обирали народ. При Дворе Шуйские держали себя очень грубо и скверно. С одной стороны, они постоянно хамили: в покоях Великого Князя, когда он стоял, могли сидеть развалясь, даже клали ноги на кресла его, тащили к себе дорогую посуду, меха, плохо кормили и одевали его. А с другой стороны, старались привить Государю самые низкие страсти сластолюбия, зверства и гордости, надеясь, быть может, что таким Государем им легко будет потом управлять и что он будет помнить о потехах, которые бояре ему доставляли, и не помнить об унижениях с их стороны. Но, развращённый боярами, Царь помнил потом, напротив, как раз унижения и забывал о «потехах». Потехи же состояли, в частности, в охотах, в живодёрстве, мучительстве домашних животных, а также, к примеру, в том, чтобы врезаться на конях или на ишаках с разгону в самую гущу толпы на Москве и в иных городах. Молодой Государь смеялся, видя, как падают люди, и слыша, как стонут они от ушибов и тяжёлых ранений. Тешились с ним и бояре, хваля Государя за «смелость»... Великокняжеский дом наполнился скоморохами. Были при Иване IV, конечно, и иные бояре. Так, оттеснив Шуйских, первенство захватил на время Иван Бельский, гораздо более благородный и к Государю и к народу и даже к личным врагам. Это его и сгубило. Оставшись в живых и даже при деле, Шуйские устроили заговор и погубили Бельских. Потом их начал сильно теснить князь-боярин Феодор Воронцов, любивший Ивана IV и любимый им. Но и его свергли, схватив прямо в Думе, на глазах вновь перепуганного Государя. Ни слёзы его, ни мольбы, ни увещанья Митрополита не привели ни к чему. Воронцов был вытащен из дворца и отправлен в заточение в Кострому, без суда. Бояре (главным образом Шуйские) сместили без всякого Собора сперва Митрополита Даниила, знакомого нам (который поплатился вполне за угождение Василию III в незаконном его второбрачии), затем — избранного на его место Митрополита Иоасафа, ставшего на сторону Бельских (смещали тоже с великим шумом и страхом) и призвали на Митрополию Новгородского архиепископа Макария, который, наконец, сел надолго. Но Великий Князь подрастал! И в душе его вмещались попеременно и одновременно и безумство и живодёрство, и христианская вера, воспринятая не столько от воспитателей, сколько от всеобщей обстановки тех времён, от всенародного настроения, сознания, духа. К тому же был он весьма одарённым, пристрастился к чтению книг. В 1541 г. совсем ещё отрок Иван Васильевич просто потряс всю Москву слёзным громким молением пред иконой Владимирской в связи с большим нашествием крымского хана Саип-Гирея. Потряс он и войско, пошедшее на Оку против хана, своей грамотой, призывавшей воинов постоять за Святую веру и Родину. Воеводы так умилились, что прослезились, решили забыть все свои распри и счёты, обнялись, примирились, громко прочли грамоту всем войскам.

И беда миновала! Устрашенный множеством русских гордый Саип-Гирей без боя, до наступленья рассвета бежал восвояси.