Великорусские сказки Пермской губернии

Отправился. Шел, шел, дошел до избушки; стоит избушка на куричьей голяшке, повертывается. Зашел в избушку: лежит в избушке Баба-Яга. — «Фу-фу-фу! Русского духу слыхом не слыхала, а русский дух сам в избу зашел! Куда же ты, Иван купеческий сын, пошел?» — «Напой, накорми, потом вестей расспроси!» — Она… — стол подёрнула… — щей плеснула…потрясла — булок нанесла… Напоила, накормила, стала дело расспрашивать. — «Куда же ты, Иван купеческий сын, пошел?» — «Я, бабушка Ягишна, пошел к Токман Токманычу морскому царю». — «Хо, хо! Ты далеко залезаешь! Айда подале, есть у меня сестра постаре, так она больше знает!»

Дошел до нее, зашел в избушку. — «Фу-фу-фу! Русский дух сам в избу зашел!»… Напоила, накормила, стала дело расспрашивать.

«Я тебе помогу!» — «Помоги, помоги, бабушка!» — «А вот прилетят ко мне десять голубиц, я их напою-накормлю; потом прилетит Марфа Токмановна, дочь его, и со своей служанкой. Когда ей стану всяко кушанье подавать, последне кушанье — картошки с молоком — и скажу ей, что «вот тебе, Марфа Токмановна, женишка-то!» — Она хотит меня ударить. (Я тебя посажу за печку, ты сиди.) Из-за печки выскакивай и тут ее лови! Если поймаешь, то ты будешь человек, а не поймаешь — погибнешь!»

Прилетела Марфа Токмановна со своей служанкой и села на заличинку и кричит старухе: «Выпусти русскую кошку из избы!» — Она ей отвечает, что «Никого же у меня нету!» — «Выпусти!» — «Эх ты, Марфа Токмановна! Ты по воздуху летала, русского духу нахваталась!»

Зашла в избу. Она стала ей подавать кушанье. Последнее кушанье — картошки с молоком. — «Вот бы тебе, Марфа Токмановна, женишка-то!» — Он выскочил из-за печки, хотел ее схватить и не мог ее схватить; одно перо из нее выдернул. Она успела голубком свернуться и вылетела из избы.

«Ну уж, Иван купеческий сын, еще ты умолил! Вот завтрашнего дня будет день ятный, жаркий; она вот на такое-то место прилетает купаться — и ты у ней платьице скради! Прилетят их 12 голубиц, и все они платьица положат вместе; она положит одаль, — ты его и скради!»

Отправляется он на место, сидит, дожидается. 12 голубиц прилетели, начали купаться; раскупались — улетели насреди моря. Он подкрался, платьице и украл. Когда накупались, выходят на берег — все платьица целы, у одной нетука. Оделись, свернулись и улетели; она осталась в воде.

Она говорит в воде: «Кто у меня платьице скрал: если дядюшка — будь мой родимый дядюшка, если тетушка — будь моя тетушка, если девица — будь моя сестрица, если молодец — будь обрученный мой муж». — Он у ней платьице бросил, она снарядилась. Он к ней подходит. Махнула шириночкой, и сделалась перед ним кроватка.

Полюбезничали. Она и говорит ему: «Ну, теперь полетим, Иван купеческий сын, к моему папаше! Я тебя сделаю голубем, сама голубкой. Когда прилетим, бейся об землю, не жалейся! Если пожалеешься, то вечно голубком пролетаешь».

«Когда лее у моего папаши пробудешь, ко мне вечерком приходи: под которым окошечком салфетка вьется, тут я и живу!.. Еще я тебе скажу: когда прилетим, ты скричи громким голосом, молодецким посвистом: «Токман Токманыч, твой верный слуга пришел!» — Он услышит твой голос, бросится на тебя и поведет тебя в покои».

У него было два лакея, и он их загонял, этих лакеев; и они этот день насилу проводили. И они говорят между собой: «Пойдем, товарищ, сходим к Ваське Широкому Лбу в острог! И он какую-нибудь хижину на него найдет, — он (Токман Т.) его убьет завтра».

Пришли к Ваське Широкому Лбу в острог: «Васька Широкий Лоб, не знаешь ли какую-нибудь хижину найти на человека? К нам сегодня какой-то человек пришел, и нас сегодня барин загонял!» — «А вот что: если с каждого чина по ведру вина и по пятьдесят рублей денег не пожалеете, я вам скажу!» — «Не жалеем!»

«Вот он хочет это море завалить и спахать и сборонить, чтобы к утру просвира готова была (из новой муки)».

Они пришли к своему барину: «Токман Токманыч! Твой верный слуга сам собой возвышается, тобою выхваляется: вот это море он хочет завалить и спахать и сборонить, чтобы к утру просвира готова была из новой муки!» — Он его призвал к себе: «Что ж ты, мой верный слуга, сам собою возвышаешься, а мною выхваляешься? Ты хотишь вот это море завалить и спахать и сборонить, чтобы к утру просвира готова была из новой муки!» — «Батюшка, Токман Токманыч, у меня сроду сабану в руках не бывало!» — «А вот мой меч, а тебе голова с плеч!»

Он отправляется к своей сударушке. А уж она знает, что ему отец такую службу задал.

Заходит в избу. — «Что ж ты, миленький мой, призадумался?» — «Как же мне не призадуматься? Твой папаша мне службу задал! Завтра, наверно, мне в петлю полезать?» — «Какую же службу?» — «Вот это море завалить и спахать и сборонить, чтобы к утру просвира готова была из новой муки». — «Молись Спасу, ложись спать! Утро мудренее вечерка».