Великосветская дама

Доминик сделал паузу, давая Джорджиане возможность в полной мере осознать смысл его слов. Девушка слушала с предельным вниманием, ловя каждое слово. Доминик не сомневался, что она запомнит все сказанное им, даже если сейчас на ее лице и не отражается понимание значимости этого.

Он принялся украдкой поглаживать большим пальцем ее ладонь.

– Подобно всем прочим состоятельным неженатым пэрам, я являюсь объектом охоты особ вроде леди Чэнгли. Она недальновидно решила, что я ею очарован и готов сделать предложение. У меня же подобного и в мыслях не было. Вам придется поверить мне на слово, хотя, как вы и сами заметили, никто не пытался публично обвинить меня в вероломстве. Леди Чэнгли отлично понимает, что никто не поверит, будто я настолько выжил из ума, чтобы предложить ей стать моей виконтессой.

Его слова оказывали на Джорджиану такое же опьяняющее воздействие, как и ощущения, рождаемые прикосновением его пальца к ее чувствительной коже. Затем его взгляд из отстраненного сделался пристальным, направленный на нее, он призывал к вниманию. Джорджиана поняла, что тонет в его бездонной голубизне.

Намеренно не сводя с нее глаз, Доминик поднес ее руку к губам и, перевернув, запечатлел поцелуй на ладони. От этой ласки по телу Джорджианы прошла дрожь, и Доминик улыбнулся. Взгляд его тем не менее оставался предельно серьезным, когда он произнес:

– Мои чувства к вам, любимая, не имеют ничего общего с вожделением, которое мужчина испытывает к своей любовнице. Те эмоции мимолетны и обычно проходят через несколько месяцев, а иногда даже недель. На любовницах не женятся. В любовниц не влюбляются.

Джорджиана не сдвинулась бы с места, даже если бы в эту минуту на нее обрушился потолок. Она была зачарована его голосом, глазами, всем его существом. Прерывисто дыша, девушка ожидала продолжения, понимая, что не сумеет сдержать тех слов, что он намерен ей сказать. Будучи произнесенными, эти слова привяжут ее к нему, как бы отчаянно она ни сопротивлялась, не его любовью, но ее.

Доминик продолжал пожирать ее глазами, наблюдая за ее реакцией. Дождавшись, когда она полностью придет в себя, он произнес:

– То, что я испытываю к вам, бесконечно далеко от вожделения, которое я с легкостью могу определить. Мои чувства к вам совсем иные. Я влюбился в вас в ту самую секунду, когда впервые увидел спящей в кресле у камина в Кэндлвике. Вы являетесь неотъемлемой частью этого поместья. – Доминик замолчал, понимая, что следующий его шаг весьма непредсказуем, но, уверенный, что правильно оценил темперамент Джорджианы и может предвидеть ее реакцию, спокойно продолжил: – Вне зависимости от того, что вы станете говорить и сколько раз будете отрицать свои чувства, мне отлично известно, что и вы любите меня так же, как я вас.

От этих слов, произнесенных нарочито медленным и слегка хрипловатым тоном, у Джорджианы по спине забегали мурашки. Доминик был, конечно, прав, по крайней мере говоря о ее любви. Ах, какой соблазн он собой представлял! Все еще глядя ему в глаза, она заметила, что центр его внимания переместился на золотистый локон у нее на виске. Нежно прикоснувшись к нему, Доминик неспешно провел длинным пальцем по ее брови, затем по вздернутому носику и, наконец, по полным губам. После этого его блуждающий палец переместился ей под подбородок, заставив поднять лицо. Джорджиана потупилась, когда его губы коснулись ее губ в легчайшем поцелуе.

Когда Доминик отстранился, Джорджиана едва могла справиться с испытанным ею ощущением потери и удержать себя от того, чтобы не броситься ему на шею, точно падшая женщина. От этих мыслей она жарко покраснела.

Полностью довольный достигнутым результатом, Доминик откинулся на спинку скамьи и стал наблюдать за Джорджианой сквозь полуприкрытые веки, ожидая, пока у нее восстановится дыхание. Когда она настолько пришла в себя, что смогла снова поднять на него глаза, он опять перешел в наступление:

– Как вы уже поняли, высшему свету теперь мои намерения известны. Ну а раз наши отношения стали достоянием общественности, то, принимая во внимание ваш возраст, следует развивать их с должной степенью предусмотрительности.

Доминик улыбнулся, от чего в его глазах вспыхнул дьявольский огонь. Джорджиана искренне улыбнулась в ответ.

– Итак, начиная с этого момента я официально за вами ухаживаю. Каждый день при хорошей погоде мы будем ездить на прогулку в парк. Также я стану сопровождать вас на любые светские приемы, которые вы пожелаете посетить. Высшее общество привыкнет видеть меня у ваших маленьких ножек. Достигнув такого результата, я с легкостью посватаюсь к вам в конце сезона.

«А ты примешь мое предложение. Хвала господу, что до конца сезона осталась всего одна неделя», – мысленно добавил Доминик. Вслух он этого, конечно, не сказал, а лишь снова улыбнулся. В последний раз поцеловав Джорджиане пальцы, он поднялся со скамьи.

– Идемте, дитя мое. Нужно вернуть вас в бальный зал, пока все почтенные матроны не переполошились.