Великосветский прием

Лимузин подрулил к черному от копоти зданию, которое казалось заброшенным. Брауни замерла, теснее прижав к себе ребенка. Мужчины вышли и обогнули автомобиль с двух сторон. Тот, что был справа от Брауни, рывком открыл дверцу. В салон ворвался гнилостный, тошнотворный запах бойни. Гувернантка едва не задохнулась. Поверх лица похитителя была натянута маска-чулок, поэтому его черты были приплюснутыми и бесформенными.

– Вылезайте, – приказал он хриплым низким голосом.

Брауни вжалась в спинку сиденья и, обняв Трипа, старалась загородить его собой. Ее била дрожь, но она крепко уперлась ногами в пол, готовясь к борьбе.

– Кому сказано, вылезайте! – Человек в маске наклонился и обеими руками схватил Трипа.

– Пусти! – закричал мальчик. Он брыкался, норовя лягнуть незнакомца, и попал каблуком по ноге Брауни. Превозмогая боль, она вцепилась в Трипа, чтобы его не могли у нее отнять.

– Отпусти мальчишку, дамочка, а то силой оторву.

– Нет, нет, пожалуйста! – теперь она уже кричала, все крепче прижимая к себе Трипа.

– Сука, – прошипел мужчина в маске.

Он подал знак шоферу, стоящему с противоположной стороны; тот распахнул дверцу, засунулся внутрь и схватил Брауни за плечи, а напарник вырвал Трипа у нее из рук.

Трип отчаянно сопротивлялся: он молотил кулачками, пинал похитителя ногами, кусался и царапался. Тогда тот, стараясь удерживать ребенка на расстоянии вытянутой руки, залепил ему полновесную пощечину. Трип громко закричал от боли, но не сдавался.

– Кусается, щенок, как матерый кобель, – сказал мужчина. Он еще раз ударил Трипа по лицу и резко заломил ему руку. Трип снова закричал, и по его джинсам расползлось темное влажное пятно. Его мучитель пинками гнал ребенка по асфальту к большой платформе, за которой простиралось бесконечное бетонное покрытие.

– Что вы делаете? – кричала Брауни. – Это же сын Ричарда Кокса. Сын мистера Кокса.

Это не возымело никакого действия. Водитель толкнул ее в спину, чтобы она шла за мальчиком.

* * *

Александра поглядывала на часы.

– Четыре сорок пять, – сказала она Долли. – Надо, пожалуй, позвонить и узнать, вернулись ли Брауни с Трипом. А потом устроим перерыв. Я обещала детям сыграть.

– Прекрасно, – отозвалась Долли. – Я тоже позвоню домой и скажу, что немного задержусь.

Александра нажала клавишу переговорного устройства и соединилась с экономкой.

– Скажите, миссис Эбботт, Брауни с Трипом уже вернулись?

– Пока нет, миссис Кокс, я жду их с минуты на минуту, – ответила Мэри Эбботт.

– Позвоните мне, когда они приедут.

– Непременно, миссис Кокс.

Александра вышла из-за рабочего стола и по-кошачьи потянулась. Она два часа просидела у телефона. Надо бы позвать Энди и Стефани, перебраться с ними в гостиную и размять пальцы на рояле. Это, кстати, помогло бы ей привести в порядок мысли, пока не прибудет домой ее первенец.

* * *

Их шаги отдавались гулким эхом от стен старого здания, которое знавало лучшие времена. Тогда, в прошлом, здесь производилась упаковка говяжьих туш – дело было поставлено на широкую ногу. Нико с трудом дышал через маску-чулок, толкая упирающегося ребенка, который так и норовил вырваться, несмотря на боль в плече от железной хватки похитителя. У Рэмбо, который шел сзади, конвоируя гувернантку, никаких сложностей не возникало.

– Отпусти меня! Противный! Ненавижу тебя! – кричал мальчик, и его голос подхватывало эхо.

В точности как Дэйви, гаденыш этакий.

– Потише, малец, – проворчал Нико, слегка ослабив хватку.

– Не хочу потише! Нет! Не буду!

Нико не собирался его увещевать. Он молча протащил мальчишку через заброшенный главный цех к бывшим холодильным камерам.

Третья камера была самой просторной. Ее-то они и приспособили для выполнения своего плана. Нико втолкнул мальчика внутрь, дав ему такого пинка, что тот, пролетев от порога, упал на коленки.

– У-у-у! Больно!

Мальчишка оказался хуже занозы в заднице. Теперь Нико пожалел, что они не прихватили сестренку вместо братца. Тем не менее он сознавал, что сыну, да еще старшему, цена совсем другая.

– Послушайте, немедленно отвезите нас обратно, – убеждала англичанка. – Отец этого мальчика – очень влиятельный человек.

– Это нам известно, дамочка, – усмехнулся Рэмбо. – Мы не глупей других.

Он впихнул женщину в камеру вслед за ребенком. Она едва удержалась на ногах.

Оказавшись в бетонном мешке, Брауни с ужасом огляделась вокруг. Единственным источником света была переносная лампа. Камера имела примерно двадцать шагов в длину и десять в ширину. Белая краска, которой некогда были покрашены стены, давно облупилась.

Нико хорошо знал это место. Здесь он получил «боевое крещение», приведя в исполнение приговор, вынесенный эмигранту-греку: этот несчастный пытался отвертеться от уплаты долга семье Провенцо.

– Вы, надеюсь, не собираетесь оставить нас здесь? – спросила гувернантка.

– Почему бы и нет? – ухмыльнулся Нико. – Тут полный комфорт.