Велиная княгиня. Анна Романовна

Сам князь Владимир отправился в Новгород, чтобы оттуда прийти на юг державы с ратью. А ещё он хотел посмотреть, как обстроился город за те почти двадцать лет с того времени, как он княжил в нем. Позже князь многажды упрекал себя за оплошность, какую совершил, уехав из Киева. Печенеги, узнав о дальнем походе Владимира, вновь напали на его южные земли и приступили к осаде Белгорода, любимого князем города-крепости. Судьба Белгорода беспокоила князя ещё до похода в Новгород, и он послал туда воеводой разумного боярина Глеба Кожемяку с четырьмя сыновьями.

Печенеги попытались овладеть Белгородом наскоком, попробовали протаранить ворота, но не по зубам оказалась для них крепость. Новые каменные стены были высоки и неприступны, кованные железом ворота не поддавались таранам. Тогда печенежские князья решили взять непокорных русичей измором: поставили близ ворот крепкие заставы и зорко следили за тем, чтобы никто не вырвался из города позвать на помощь князя Владимира или воевод. Печенеги разорили дотла все посады и веси вокруг города, чтобы никто не пронес в него корм.

Однако горожанам удалось-таки прокопать подземный ход и помочь отроку Васильку выбраться за крепостные стены. Ночью он миновал печенежские заставы, переплыл реки, ушел из-под носа печенежских дозоров и, добравшись до Киева, принес великой княгине Анне весть о постигшей Белгород беде. Но белгородцы напрасно ждали помощи от Киева. В это время и стольный град был при малых силах защитников.

В Белгороде вскоре среди простых людей возник голод. У богатых горожан, больше у язычников, ещё был хлеб, но они не носили крестов, не знали заповедей Господних и не делились хлебом с голодными. Когда же от голода стали умирать дети, старики, раненные в схватках с врагом воины, городские старцы собрались на совет и, мудро прикинув, что голодная смерть уже стоит на пороге каждого дома, решили сдаться на милость врага, и согласие горожан на то получили. Боярин Глеб на том совете не был, а как услышал про гибельный шаг белгородцев, прибежал к старейшинам и сурово сказал:

- Слушайте боярина Кожемяку! Как вы посмели бросить любимый город князя всея Руси на поругание печенегам? Или все вы здесь сыроядцы, а не христиане?

- Да как нам быть? - спросили беспомощные старцы у Глеба.

- Закрома будем чистить у богатеев именем князя и Бога, - стукнул посохом об пол боярин. - А чтобы хлеб без боя толстозадые отдали, ноне же их сюда позовите.

Городские старцы знали, что с княжеским любимцем шутки плохи, потому как ведали: Глеб и с князем розно разговаривал, - и пошли по богатеям доносить повеление княжеского воеводы. Однако и у богатых горожан невелики запасы хлеба остались. Они дали городу всё, что могли, даже коней из конюшен вывели и под гож пустили. Несколько дней город ещё продержался, а край приблизился.

Но Глеб Кожемяка не только посохом умел стучать и в страх вводить вельмож. Он много думал, искал выход из гибельной прорвы и, когда голод совсем прижал белгородцев к земле, даже всю траву поели, сам позвал к себе городских старцев и тиунов, спросил:

- Ну что у нас, край?

- Нет сил, боярин, люди в самоедство пустились. Это было правдой. В семье одного язычника девку зарезали да и сварили.

- Теперь послушайте меня. Крепко послушайте! Не сдавайтесь ещё три дня и делайте всё, как я повелю.

- Говори, боярин Кожемяка, - попросили белгородцы.

- Идите сей же час по домам и собирайте по горсти овес, пшеницу, отруби, полову, всякую мучную пыль. Да чтобы четверть[42] набрали. Ещё меду бадью найдите, в княжьей медуше он, поди, есть. Все ко мне на двор несите, ещё два добрых котла приготовьте.

Белгородцы оказались расторопными. Всё, что просил боярин Глеб, скоро было собрано и ему доставлено. Той порой Кожемяка определил своих сыновей копать на площади два колодца, в помощь воинов дал, нашел горожан ещё крепких. Женам сыновей велел зерно истолочь и из отрубей овса и пшеницы, из муки болтушку замесить. Из меда же сыты вареной приготовить. А как всё исполнили по его указу, как слили в большие кади болтушку и сыту, так повелел Кожемяка эти кади опустить в колодцы, в которых воды и знака не было: с болтушкой в один колодец, с сытой - в другой. У колодцев черпаки положили, котлы малые поставили на таганы, дров припасли, огонь развели. Кисель начали варить.

На другой день утром, когда были закончены приготовления, убрана с площади выкопанная земля, повелел боярин Глеб посаднику Авдею Копыто крикнуть со стены твердое слово:

- Пусть их каган знает, что белгородцы семь лет осаду выдержат, а потом князь Владимир с ратью придет. Должно знать поганому, что русичи в Белгороде голодать не будут, потому как Господь Бог их питает.

Бирючи вместе с Авдеем Копыто так и прокричали на все четыре стороны. А посадник и от себя добавил:

- Покуда сами живы, убирайтесь от города.

Печенеги не поверили ему. К стенам города примчал сам князь Едигей, потребовал, чтобы показали свой корм.

- Идите и смотрите, - ответил Авдей. В ответ князь печенегов крикнул: