Веллоэнс. Книга первая. Восхождение (СИ)

удобствами. А когда сожрете друг друга или сдохнете от голода ваши души

напитают мою силу.

Голос исчез. Марх сыпал проклятиями, Пармен сжался, пытаясь согреться.

Корво с муравитом замерли неподвижно. Авенир тяжело ступал, погруженный в

думы. Круг просторен – размером с крестьянскую кулигу, и волхв шел по

начертанию, огибая линию за линией.

Прошло несколько часов. Все кроме волхва уселись, Марх освободил котомки, разложил еду. Тюки поджег, недолгого костра хватило, чтобы разогреть остатки

рыбы и змеи. Муравит отдыхал, тарсянин силой впихнул в него кусок. Корво

отказался – мертвые не едят, а то, что еще пока жив – это так, недоразумение.

Авенир подошел, сосредоточенно жевал свою часть, взгляд и мысли устремлены

куда-то далеко, за пределы капища, может даже за Турмагу или Черные горы. Тихо

произнес:

– Доедайте и готовьтесь к битве.

Пармен с волнением спросил:

– С кем? Зуритай нам даже не показался.

– Покажется. Против воли воплотится. Биться будете без меня. За круг лучше

не выходить, плеть душевных оков еще сильна.

Герои поели. Авенир уселся в центр, посох положил подле, из сумки достал

темную книгу в потресканном переплете. Негромко начал произносить слова, нараспев читать строки. Воздух потеплел, лазурит и Ралисту засветились – сначала

тускло, потом сильнее. Вся площадка залилась мягким светом. Чаровник исчез в

сиянии, лишь слышались незнакомые слова.

– Как вы смели потревожить меня?!

За кругом возник Зуритай. Облик его был страшен. В полтора человеческих

роста, мускулистые мохнатые ноги переходили в мощные копыта, жилистый торс

вздымался, руки словно из темного дуба с вырезанными вздутыми венами. На

каждой кисти размещалось по шесть пальцев с острыми, словно сабля, когтями.

Толстая шея переходила в морщинистое квадратное лицо. Проклятый оскалился, обнажив длинные клыки, глаза хищно горели. По бокам выпирали короткие

массивные рога. Спина усеяна твердыми наростами, со временем они соберутся в

горб, из которого, как бабочка из кокона, вылезут демонята. Лоскутья заживут, перерастут в размашистые крылья и проклятый станет флегретом, приближенным

слугой Асмодая. Хлеща по плечам длинным шипастым хвостом, демон надвигался

на героев.

– Воплотился!

Марх с Корво кинулись к Зуритаю. Пармен ударился оземь, тело изогнулось, покрылось шерстью, под кожей вздулись мощные бугры, из пасти вырвалось тихое

рокотание. Цыган не стал полностью оборачиваться арпейном, дабы животное

начало не подавило человеческое, и в пылу битвы не порвал своих. Даже в этом

обличье он едва бы достал Зуритаю до груди. С облегчением заметил, что страх –

свойство человеческой натуры – исчез, и внутри возгоралось сладкое ощущение

ярости. Перед тем, как кинуться в битву, рыкнул муравиту:

– Храни мага.

Проклятый атаковал стремительно. Марх сделал выпад, черный клинок

резанул воздух, сам едва успел подставить руку под удар когтистой лапы.

Сабельщика откинуло, на ладони появились темные полосы. Корво уже лежал

сбитый мощным хвостом, но подпрыгнул быстро – почти мертвый боли не

чувствовал. Пармен напрыгнул, в глазах-щелочках сияла дикая злоба, сцепился с

быкоподобным демоном, тот боднул в живот. Оборотня откинуло, но кот есть кот –

упал на все четыре, бросился на Зуритая, вцепился задними в живот, передние

лапы и пасть обрушились на голову проклятого, полосовали толстую шкуру, когти

метили выцарапать глаза. Тварь повалила цыгана на каменный пол, закрученные

рога прижали к плитам. Корво с Мархом подбежали с боков. Сабельщик метнул

кинжал, тот прилетел в спину, отскочил, будто от гранита, выбив зеленоватую

чешуйку. Корво целился в бок, но хвост принял удар. Лезвие застряло, проклятый

откинул ятаган, его лапы гигантскими молотами падали на прижатого оборотня.

Тот извивался, шерсть в местах слиплась от крови, наконец, выскользнул из

убийственного захвата. Зуритай обернулся к сабельщику – глаз потух, морда

исполосована в клочья, – но раны затягивались, оставляя после себя длинные гряды

засохшей крови.

– Юнцы! Вы смели прервать мое погружение в мир духов! Вызвали в этот мир, разорвав мост, который я так долго строил. Я сгною вас в катакомбах!

Тарсянин пересилил боль, изрезанными руками сжал меч. Зуритай двинулся

на сабельщика, внезапно остановился, вены на шее вздулись, из глотки вырвался

дикий вопль. Корво крепко ухватил хвост, сжал, что было сил, скрутил. Темная

кровь прыснула из раны фонтаном. Воин сурово, со льдом в глазах, перехватывал

дальше, двигаясь к корню. Под стальными ладонями чешуя с треском ломалась, прорывая шкуру – та лопалась, как пережаренный на огне окорок. Марх резко

выпрямился, развернулся в прыжке и саданул в живот проклятому. Под грудью

прошла прямая линия, мышца свернулась, из дыры высунулась срезанная кишка.

Зуритай не обращая внимания на рану, махнул лапой, сабельщик отлетел к волхву,

с хрустом рухнул на плиты. Демон обернулся, ухватил Корво за кольчугу, когти

разорвали броню, зацепили кожу. На воина злобно уставился целый глаз:

– Душитель? Ты такой же проклятый, как и я. Дурень! Зачем ты вступился за

смертных?

Корво без страха смотрел на Зуритая, ровным голосом ответил: