Веллоэнс. Книга вторая. Царские игры

Каменистое урочище Шестнадцати Рук находилось в самой южной точке Царства. Пройдя через горный кряж Соколиный, отшагав сотню миль узкого серпантина и одолев Торейский перевал, юноша спустился на небольшое плато. Взору Феанора открылось величественное сооружение. Огромный купол отливал синевой, в обхвате составлял не меньше двадцати стадий, а в высоту поднимался на четыре десятка саженей. Чарующий полушар плотно примыкал к земле, блестел в солнечных лучах. Когда царевич, раскрасневшийся и взопревший от жаркого солнца и нелегкого спуска в урочище, прикоснулся к поверхности сооружения, то ощутил исходящую от неведомого материала прохладу и увидел, как на поверхности замелькали с треском крохотные искорки. Ему открыл низенький монах в фиолетовых одеждах и жестом пригласил внутрь.

Юноша прошел через уютный дворик с огородными грядками и садовыми деревьями, обогнул небольшое озерцо и предстал пред Великой Библиотекой. Служитель провел рукой по металлической пластине и словно растворился в облицованной асуанским гранитом стене. Феанор сцепил зубы, зажмурившись, шагнул за ним. Ожидаемого шлепка об камень не последовало. Открыв глаза, чуть не воскликнул от удивления – материал исчезал в половине юнита от тела. Внутри просторное помещение отделано похожими на мрамор плитами. Крыша из цветной мозаики пропускает солнечный свет. Вдоль стен высятся кедровые шкафы, доверху забитые книгами и свитками. Над дубовой рейкой разместились фески в причудливых кракелюрах.

Через изгибистую анфиладу его завели в узкий коридор, в котором через каждые четыре шага блестела навощенным буком дверь. На «вратах» его кельи красовалось число шестнадцать.

Под окном расстелен кошма с одеялом, в уголке скромно ютится квадратный стол с лампадой и письменными принадлежностями. У входа платяной шкафик, окрашенный под малахит.

Здесь ему предстояло прожить четыре энамбела, составляющие четверть года. Подготовка к иночеству в Башню Мудрецов предполагала изучение летописи Царства, овладение духом, разумом и телом. Также предстояло научиться практике исихазмов – открывать «мир в мире», созерцая природу Высшего в себе и окружающем, стать проводником Божественного света.

Феанор возвратился в читальный зал и унёс красную книгу в келью. Он взялся читать историю возникновения Царства Веллоэнс и историю Властителей. Великий маг Хир столкнулся с демоном Морготом в смертельной битве. Ему удалось заключить тварь в камень, но земля по которой ступал властитель Огненного Еннома, осталась отравлена. Тогда ценой своей жизни он разделил мир на три земли, разграничив их непроходимыми смертоносными скалами. Первая часть – без магии, без злых и добрых духов была подобна новорожденной земле, когда люди жили как бездушные животные. Во вторую землю закопал свое сердце, а Царство Веллоэнс возникло от Божественной Искры – в долине, где маг Хир поразил Моргота. Третья Земля была отравлена демоном. Скалы и заклятия отгородили гиблое место, породившее ужасных тварей – альпиров, клевретов, асвангов, бирикв, гелишей и иных монстров.

В книге также упоминалось пророчество Хира, в котором он предсказывал освобождение Моргота. Избранные им, обладатели камней ожерелья мага, смогут совладать с демоном и изгнать его из этого мира. Изречение его было неполным, обрываясь на камненосцах. Что же он молвил дальше – неизвестно, а толки ходили разные. Между Первой и Второй Землей тем временем уже были проложены пути – неудобные, опасные, долгие – но уже не неприступные. Так что или маг сделал работу с халтурцей, или люди где-то приврали.

Царевич переоделся в рабочую одежу. Сегодня ему предстояло наполнять огромную железную бочку в одном из многочисленных помещений Обители. Работники разжигали печь, вода закипала и паром уходила в трубы. Там она охлаждалась и посредством хитроумных устройств – вентилей, перепадов давления, распылителей – и орошала внутренний мирок этой великой сферы.

Расстояние от бочки до пруда Феанор преодолевал за семь минут. Обратный ход, с полными канистрами требовал минут пятнадцати. Засыпанная битняком тропинка узковата, то и дело приходится поворачиваться, чтобы не задеть кусты сирени да березовые побеги.

Первые две недели жутко ломило тело, на ладонях вздулись волдыри, а предплечья ныли, будто их раскрошили кузнечным молотом. Он заканчивал работу к вечеру, заставлял себя съесть чечевичную похлебку с хлебом и тащил разбитую плоть в келью, всю ночь ворочался с боку на бок – а утром рабская пахота начиналась заново.