Велосипед судьбы

Машина вкатилась в подземный гараж большого особняка. Наверх их поднял роскошный лифт. Зеркала в нём неприятно напомнили Василисе, что отсутствие сна, нормальной еды и умывания отражается на внешности не лучшим образом. А ещё что пребывание в тюрьме и блуждание по помойкам не идёт на пользу одежде. Особенно если её не менять пару дней. О запахе она старалась не думать. На фоне стерильной роскоши кабинета, куда их с почтением (в сторону Роланда и Амелии) и некоторым недоумением (в их сторону) проводил дворецкий, ребята выглядели не очень уместно. Впрочем, чтобы уместно выглядеть в таком интерьере, надо долго тренироваться, а ещё лучше – сразу в нём родиться.

– Я смотрю, Спасительница, для вождя народного движения, неплохо устроилась, – демонстративно огляделся Данька.

– Вожди редко придерживаются образа жизни ведомых ими масс, – ответил Роланд, – но в данном случае настоял я. Её активно разыскивают, а в любом подполье полно стукачей. Мой особняк – не то место, где станут искать Спасительницу. Я провожу вас к ней.

– Время пришло, дядя Роланд? Мы начинаем? – встретила их синеглазая девочка.

В комнате, полной книг и игрушек, сидит на стуле ребёнок. Игрушки производят впечатление случайной выборки – как будто кто-то сказал кому-то: «Пойди в детский магазин и купи игрушек», – и тот просто сгрёб содержимое пары полок не разбираясь. А девочка чудно хороша. Василиса ей аж залюбовалась – тонкие совершенные черты, светло-золотистые волосы и, конечно, огромные синие глаза.

– Какая красавица! – сказала Васька, но девочка не обратила на неё никакого внимания. Она смотрела только на Роланда.

– С тобой хотят поговорить, – сказал тот мягко, но настойчиво.

– Зачем? Сколько можно разговаривать? Мы теряем время!

Василиса поняла, что, несмотря на красоту, от девочки исходит какое-то некомфортное ощущение – тревоги, напряжённого ожидания, нетерпения и сдерживаемой злости.

– Послушай… – продолжил Роланд.

– Не хочу слушать! Я устала слушать! Я всё время тебя слушаю, и ничего не происходит! – девочка вскочила со стула, топнула ногой, лицо её сделалось злым и отчаянным.

Но хуже того – от неё буквально шибануло эмоциями. «Очень мощная эмпатка», – догадалась Василиса. Приёмная дочь штурмана, Настя, тоже иногда, не сдержавшись, транслировала свои эмоции на широкой волне, но всё же не так сильно. Роланд побледнел и отшатнулся, Амелия тихо пискнула и выскочила из комнаты как ошпаренная, и только Данька смотрел на девочку совершенно спокойно.

– У нас нет времени! – закричала та изо всех сил. – Время кончается, кончается, я чувствую! Мы должны действовать!

– Не ори, – сказал Данька. – Не поможет.

Девочка моментально замолчала и уставилась на него. Парень поднял на лоб очки и встретился с ней взглядом.

– Одри, милая, я вас оставлю… – с облегчением, вытирая со лба холодный пот, заявил Роланд. – Что-то ты сегодня очень активна, у меня чуть сердце не встало.

– Я понял, – обратился он к Даньке, – о чём ты говорил. Ну, про забивание гвоздей гранатой.

И мужчина вышел из комнаты, осторожно притворив за собой дверь.

– Ты кто? – спросила девочка. – Почему ты… такой?

– Я такой же, как ты. И я пришёл за тобой.

– Зачем?

– Чтобы увести тебя туда, где тебе место. Где все такие, как мы. Где тебе будет хорошо.

– Я никуда не пойду, – решительно замотала головой девочка.

– Почему?

– Надо делать революцию! Надо спасать мир! Я Спасительница, и я должна всех спасти! Мы победим плохих черноглазых, все будут счастливы, и я наконец-то смогу умереть.

– Какое… странное желание.

– Я просто хочу снова увидеть маму с папой, – вздохнула девочка. – Они ждут меня там, куда люди попадают после смерти. Они обещали дождаться, я их очень просила. Но им, наверное, тяжело ждать долго, ведь им было так больно, когда они умирали. Мама всё время кричала, а папа говорил, чтобы я не боялась, но я всё равно боялась. Он просил меня не умирать с ними, говорил, что они обязательно меня дождутся, но я всё равно боюсь, что пока они ждут, им больно. Я должна быстренько всех спасти и идти к ним. А этот вредный Роланд всё время затягивает. Накупил мне кучу тупых игрушек, как будто я ребёнок.

– Да, игрушки такие, словно тебе три годика, – согласилась Василиса.

– А ты кто? – переключилась на неё девочка. – Ты не такая, как мы.

– Да, я обыкновенная.

– Ты похожа на струну под током, ты знаешь?

– Да, мне говорили.

– А, ну хорошо. А то люди обычно не знают.

– А вот эта кукла классная, – сказала Васька. – Совсем не такая, как остальные.

Кукла, единственная из всех игрушек, лежит так, что девочка может дотянуться до неё рукой.

– Это моя собственная. Мне её мама сделала. Она делала куклы, пока была живая. Надеюсь, там, куда люди попадают после смерти, у неё снова есть руки. Потому что её куклы были самыми лучшими на свете. Остальные у меня отняли, но эту я спасла. Я тогда ещё не была Спасительницей, а то бы всех спасла. И маму с папой. А теперь я Спасительница, но их уже не спасти, и кукол уже не спасти, их сожгли с нашим домом. Но я спасу других. И тогда уйду к маме и папе.