Вельтаншаунг. Уровень первый (СИ)

Не задумываясь, я проследовал к этому углу и простучал стены. Так и есть! От одного из моих ударов, блок стены дрогнул и отъехал, освобождая проход. Как немцы все-таки любят все тайное!

Я сунулся в полумрак, в надежде найти если не золото нацистов, то хотя бы секретную документацию по исследованиям дальности полетов крылатых ракет. Я уже был в радостном предвкушении, как раздался треск автоматной очереди.

Вот гнида! Он давно стоял здесь, в сумраке этого тайника и ждал, когда я сунусь в его хитроумную засаду. Боль обожгла плечо. И все же я успел ответить.

Немецкая атака захлебнулась. Эсесовец рухнул к моим ногам. Однако и я истекал кровью. На этот раз задели меня основательно. Я как стоял, так и сполз по стеночке, экономя последние силы.

Я торопливо сдернул с плеч рюкзак, поморщился от боли, вытряхнул все содержимое прямо перед собой. Схватил заветную фляжку с магическим регенерирующим зельем, отвинтил крышку и с ужасом обнаружил, что удача отвернулась от меня. Питье кончилось. Не было ни капли! Вот это я попал!

Нужно извлечь застрявшую пулю и перевязать рану. Но силы стремительно покидали меня. Не ожидал, что встречу свою смерть так глупо. Я надеялся выйти отсюда и вынести из замка все его магические и реальные тайны. Видно – не судьба.

Я оглядел свой малочисленный скарб. Взгляд упал на жестяную коробочку, которую перед смертью подарил мне польский ученый. Что ж, умирать, так с высоко поднятой головой. Что мне мог передать заключенный? Если это особый яд, то сейчас он как нельзя кстати; если секретные разработки, то, тем более они не должны достаться врагу!

Меня начало лихорадить. Поди, у этого последнего чокнутого фашиста были особые пули, пусть не серебряные, но ядовитые. Он их замачивал в трехлитровой банке с ядом кураре, точно малосольные огурцы. Сил даже на улыбку не осталось.

Я макнул палец в порошок, сунул в рот.

Нужно доесть порошок! Но яд явно уже попал в кровь. Руки и ноги онемели.

Ничего-то я не успел: дерево не посадил, дом не построил, ребенка не воспитал. Только убийц убивал, чтобы это все вместо меня могли сделать те, кто выживет в этой войне.

Я завалился вбок, понимая, что это – мои последние мгновения. Слезы выступили из глаз, точно я разрезал свежую луковицу. Наверняка, это – побочный эффект яда.

Я еще подумал: «Лишь бы не обмочиться напоследок. Только бы не дать тем гнидам, что найдут потом мое бездыханное тело, глумиться, показывать на труп пальцем и заявлять, что все антифашисты «сыкуны и трусы»».

Секунда. Другая. Третья…

И в голове взорвался фееричный салют!

Я ощутил, как онемение сползает с меня, точно сброшенная гадюкой кожа. Это было и противно, и радостно.

Это казалось чудом.

Так вот что дал мне польский ученый! Мощнейшее средство от ядов! Господи, как тут не уверовать в провидение, что ведет нас сложными путями к неведомым нам самим целям!

Я поднялся. Голова болела. Тошнило, но все-таки я был жив!

Я аккуратно закрыл коробочку с белым порошком, сунул ее в карман штанов – такая вещь должна быть постоянно под рукой, так же, как и оружие.

Потом я сложил разбросанные вещи обратно в рюкзак, забрал у мертвеца рожок с пулями, вставил его в свой автомат. Мне еще пригодятся ядовитые патроны!

Потом я нашарил на стене выключатель. Лампы тихо загудели под потолком.

В двух шагах от трупа охранника оказалась дверь. Так вот как он попал сюда! Не думаю, что дальнейший путь будет легким, но дорогу осилит идущий!

Я пнул дверь ногой, ворвался в новое помещение.

Они меня ждали. Опрокинув канцелярские тяжелые столы, прячась за ними, как за щитами, они держали оборону так, словно отступать им некуда, будто позади – Берлин.

Я тоже был готов к трудностям, но баррикады образовывали кольцо вокруг входа. А за теми, кто прятался, стояли еще матерые эсесовцы в гимнастерках с закатанными до локтей рукавами. То, что они были одеты не по уставу, выдавало их элитную избранность. Нет, тут без гранат не пройти. Но где их сейчас взять? А еще подошел бы фугас или гранатомет.

Мгновенно оценив ситуацию, я метнулся обратно, в тайный проход, упал за труп еще не остывшего фрица, прикрываясь им, приготовился дорого продать жизнь.

Но немцы не спешили. Они прошили дверь очередями, сделав из нее гигантское сито, но ко мне не совались, даже не пытались. Похоже, они охраняли здесь что-то ценное. Только бы не оказалось это каким-нибудь священным слюнявчиком маленького Гитлера… Погибнуть за подобную чушь было бы совсем обидно.

А потом я услышал треск настраиваемой рации: «Лазутчик, как вы и предполагали, гер бригаденфюрер, проник именно со стороны потайного эвакуационного пути из особой третьей лаборатории. Если он смог дойти до нас живым, то – очень опасен. Думаю, все наши патрульные уже мертвы. Прошу на помощь людей».

«Людей он просит, – мстительно подумалось мне. – Правильно, сами-то давно уже звери дикие. А без нормального человека и бутылки водки здесь уже и не разобраться. Сейчас слетится со всех сторон воронье!»