Вельтаншаунг. Уровень первый (СИ)

– Блин, стремно получилось… Тебе, Демон, не по фигу, что он там купил. И, вообще, спор был совсем не об онлайновской игрухе. Пошли, лучше, погуляем. У меня карманные деньги есть. Косарь – оттянемся, дерябнем «Фанты», похрустим чипсами. Так что, кто со мной? Мих? Демыч?

– Да иду, иду. На халяву и уксус сладкий. Рубль – деньги серьезные… И, это, Мишка, типа не обижайся.

– Мне Машка нравится. Понял? Она – правильная девчонка, не то, что мы.

– Хм… ну если все так не по-детски, то тогда, конечно. – не знающий жалости голос наполняется ядом недоверия. – Дружи, с кем хочешь, больше слова не скажу. Только… Смотри, как бы наша мужская дружба не рухнула.

– Демон, ну че ты гонишь? Демон, не гони!

– Мих, отрывай уже свой мозг от монитора, оставь гребанного юнита. Сохранись, чтобы уровень не переигрывать, не закрывайся. Мы через часок вернемся. У тебя когда родители домой приходят: в пять?

– Угу.

– Ну, а сейчас только одиннадцать. Можем еще в фонтане искупаться.

– Так ведь нехорошо это.

– Да не нуди! Сколько можно быть правильным? Кто узнает-то? Придем, шмотки на балкон выкинем. Они за час высохнут.

– Нет, пацаны, я – пас.

– Ну, нет, так нет. Пошли в кафешку. Там мороженое отпадное и не дорогое. Я угощаю.

– Ну, пошли.

– Да не опускай ты крышку ноута. Ну, кто здесь, вместо тебя, играть будет? Не кот же, в самом деле. И, потом, ты же сохранился, если что.

– Ну, ладно, уломал. Демон, а ты последний ролик Аида видел?

– Сегодняшний что ли?

– Угу.

– И что?

– «Так ты меня уважаешь?»

– «Какое уважение, блин, если мы – медведи!» Смешно, ага.

– А главное – в жилу.

– Не без этого!

– Эй, медведи, подтягивайтесь!

– Слышь, Мих, я че тут подумал. Ты же сейчас против фашистов рубишься?

– Типа того.

– Киндерсюрпиз видел? Слово-то как раз ихнее, немецкое. Догоняешь, что значит?

– Ну, яйцо шоколадное.

– А вот ни фига. Киндер – это ребенок. А сюрприз, если разобраться, должен быть всегда неизвестным. Так?

– Ну, не тяни.

– Это, типа, братан мне сказал. Точный литературный перевод слова «Киндерсюрприз» должен звучать как «Детская неожиданность».

Раздался басящий хохот подростков:

– А, че, реально ведь! Это, типа, из серии: саундтрек «Кипит наш разум возмущенный!» – на деле гимн зловещего шутера «Растения против зомби».

– «Все, что нужно – это мозги!!!» – хором завопили дети, хлопая дверью, удаляясь прочь.

Я разжал уши.

Демоны бросили меня. Но они не покинули мой мир.

Лифт начало корежить. Он видоизменялся прямо на глазах. Я видел на стенах вспыхивающие зеленные колонки бегущих снизу вверх цифр.

Что-то не так.

Лебедка наверху жалобно скрипнула. Я услышал, как лопнул стальной канат.

Этого не может быть! В Германии педант на педанте сидит! Они здесь сотни раз все проверяют! Канат перерезан! Они знают, что я внутри! О, нет!

Я прыгнул, уперся ногами – в правую стену, руками – в левую.

Накренившаяся кабина покачивалась.

Я напряг слух. Мне показалось, что я слышал зловещий лязг кусачек. Возможно, он мне показался, но лифт оборвался и полетел прямо в ад!

Стены, в которые я упирался стали полупрозрачными, цифры начали меняться с такой частотой, что мне казалось, будто я держался за льющуюся воду.

Блям-с! – лифт приземлился, я рухнул вниз, но лишь помял бока. Господи, какое счастье, что лететь пришлось так мало, иначе от меня осталась бы лепешка, как от колобка, бежавшего от дедушки с бабушкой через окошко с девятого этажа гостиничного номера.

Топ, топ, топ…

Кто-то подошел с той стороны и ломиком раздвинул створки моей темницы.

Мне кивнули головой.

Я выбрался наружу.

Передо мной стоял призрак все того же вестника с переломанным и обожженным крылом. Он мне помогает, чтобы досадить тем, кто пленил его. Возможно, он даже и не ангел, а душа убитого, замученного фашистской профессурой какого-нибудь Габриеля. Или дух Фауста, мечущийся в темнице не одно столетие.

Ангел с обожженным крылом молча указал мне направление, в котором стоит двигаться, и поднес палец к губам.

Может быть, он дает понять, что демоны отправились заниматься чревоугодием; что они не следят за мной, не руководят больше моими передвижениями; не подсовывают волшебные вещицы; не сгоняют десятками врагов туда, где мне удалось бы прорваться на свободу?

Видение исчезло. Я стоял один в новом подземном этаже, возможно, настолько секретном, что о нем не всякий эсесовец наверху слышал. И вот смеяться теперь или плакать?

Передо мной снова простирался коридор, на этот раз, отделанный под орех. Полотнища со свастикой, средневековые латы, занимающие ниши, двери с табличками. Не знаю, куда я попал, но до выхода из проклятого замка, мне, видимо, придется долго еще пробиваться с боем.

Злой рогатый бог, которому, вслед за фюрером, присягнула вся Германия, Италия, Испания, Румыния и Венгрия – смеется надо мной. Он не выпускает из мира иллюзий своих врагов. Значит, буду сражаться до последнего вздоха, до последней капли крови, но не сдамся! Никогда! Ни за что!

Где-то далеко гулким эхом отдаются шаги охранника, совершающего обход очередного вверенного ему объекта.

Я передернул затвор, нервно сжал в руках автомат и сделал первый шаг в неизвестность.