Вельвет

В итоге мы занялись сексом.

Да, это должно было произойти и честно говоря, казалось чем-то большим.

Наверное, так оно и есть.

Я ненавижу воскресенье, потому что на следующий день понедельник. Шесть дней до выпускного, и все ходят на ушах. Днем абсолютно все вылезли из своих нор на солнце, и я в том числе, когда проснулся.

В четверг товарищеская игра команд по лакроссу. В пятницу наша хоккейная команда играет против преподавательского состава. Билеты на эту игру раскупили за день, поэтому на трибунах будет весь город. Мы с парнями уже поняли, что за нашу пятничную выходку нам крышка не на тренировках, а на льду. Вчера утром я не успел в бассейн, так как тренер Фаррелл объявил о ранней утренней тренировке на земле. Он молча гонял нас вокруг школы и не сказал ни слова.

Я бы хотел отмотать назад немного времени и сделать так, чтобы не пришлось ему звонить и сообщать о проблеме. Но девчонки были внутри и едва не выцарапывали друг другу глаза (как выяснилось позже), и мы оказались перед выбором: предстать перед Барнсом, когда нас засечет охрана или попытаться попросить тренера прикрыть наши задницы. Что он и сделал. Я знаю, почему он это сделал, у него была причина. Теперь мне жутко неудобно, потому что у меня такое чувство, что я использовал его.

В бассейне много народу, когда я прихожу. Команда по водному поло и пловцы. Обычно по утрам я плаваю один и несколько раз в неделю тренируюсь со всеми. В Нью-Йорке я буду скучать по хоккею, так как основным моим приоритетом станет вода, очки и шапочка. Мне пришлось много над этим работать.

Я буду скучать по клюшке, но кто знает, возможно, я найду способ погонять шайбу, если появится такая возможность.

После тренировки я принимаю душ и звоню Трейси. Однозначно, что сегодня я буду с ней. Сейчас у нас все хорошо, и мы не думаем о том, что наши планы рухнули. Что изменится, если мы будем снова ссориться и впустую тратить время?

– Я даю тебе тридцать минут, – заявляет Трейси, ответив на мой звонок.

Я смеюсь, прикасаясь обнаженным плечом к железному шкафчику.

– Так не терпится?

– Двадцать минут, – говорит она.

– Хорошо-хорошо, – заверяю я. – Мне нужно одеться.

– Ты можешь приехать. Хватит ходить пешком по лесу.

Я сбрасываю с себя полотенце, и прижав плечом телефон к уху, надеваю боксеры.

– Что на счет твоих родителей?

Они знают, что у их дочери есть я, но я никогда с ними не знакомился и не светился. Да и приходить к ней пешком казалось привычней. Это длилось целый год.

– Их не будет. Я одна.

На секунду я замираю.

– Ты хочешь сказать, что одна во всем доме? На всю ночь?

Трейси издает игривый смешок.

– Может быть.

Это меняет дело. Мне понадобится меньше времени.

– Считай, что я уже приехал.

Она смеется и отключается, давая мне время собраться.

Дежурному старосте я говорю, что еду к тете и вернусь утром к занятиям. Это никогда не было проблемой. Смысла сбегать посреди ночи у меня сегодня нет.

Когда я подъезжаю к коттеджу семьи Трейси, я невольно засматриваюсь его богатством, дизайном фасада и ухоженным садом, раскинувшимся почти по всей частной территории. В большинстве случаев я вижу это ночью или при утреннем свете. Сейчас еще рано, но время близится к вечеру.

Въехав в открытые ворота, я останавливаюсь на полукруглой подъездной дорожке и выхожу из машины. Мне доводилось бывать в их доме всего пару раз, когда ее родителей не было. Да, наши отношения нестандартные и неидеальные, но это лучшее, что было в моей жизни.

Взобравшись по ступенькам к парадной двери, я жму на звонок. Трейси открывает меньше чем через тридцать секунд. Ее волосы распущены, на лице яркая улыбка. Не было ни одного раза, чтобы я не заметил во что она одета. Потому что такие вещи трудно не заметить. Возможно, я не всегда об этом говорю, но замечаю постоянно. Сейчас на ней длинная черная футболка с ярким принтом красной полной луны, на фоне которой изображены стая летучих мышей и черный кот.

Потянув меня внутрь и закрыв дверь, Трейси целует меня в губы, не давая вдохнуть воздуха. Я охотно отвечаю, опустив ладони на ее упругую попку. У нас впереди куча времени. И сегодня, и завтра, и целое лето.

– Ты хочешь есть? – интересуется она, оторвавшись от моих губ.

Я вытягиваю язык и облизываю ей нос. Трейси фыркает, отстраняясь.

– Давай, – соглашаюсь я. На ужин в резиденции я естественно не остался.

Она берет меня за руку, и мы вместе идем на кухню через огромную гостиную, где в совершенном порядке расставлена комфортная мягкая мебель. Здесь присутствует много стекла: кофейный столик со стеклянной поверхностью между креслами, стеклянные полки в стене рядом со встроенным также в стену плазменным телевизором, огромное окно во всю стену с видом на сад.

Мы входим на почти такую же просторную кухню в бело-серой цветовой гамме. Трейси приказывает мне устроиться на барном стуле за гранитным кухонным островком. Я моментально подчиняюсь и подперев щеку рукой, наблюдаю, как она изящно парит по кухне, скользя носочками по паркету.