Вена, 1683

14 мая 1677 года воевода Ян Гниньский покинул Варшаву, информированный по слухам, что турки с нетерпением ждут его в Стамбуле и очень хотят до начала новой кампании против России ратифицировать договор с Польшей. Когда польский посол пересек 12 июня границу Османской империи, ему была оказана торжественная встреча каменецким пашой, а затем Ибрагим-пашой, недавним противником поляков под Журавно. 10 августа польская делегация торжественно въехала в Стамбул, преодолев, однако, на последнем этапе пути немалые трудности, возникшие по вине турок. На месте оказалось, что хозяева не приготовили для поляков должных помещений, которые могли бы вместить всех 450 человек, сопровождавших Гниньского.

Кара-Мустафа, наблюдая за приездом польской дипломатической миссии, сказал: «Их слишком мало для взятия Константинополя и слишком много для посольской делегации». Когда же ему доложили, что у лошадей послов серебряные подковы, съязвил: «Подковы-то серебряные, да головы свинцовые!». Это не сулило миссии Гниньского успеха в переговорах. И действительно, турки не проявили никакого предрасположения к уступкам, поэтому атмосфера с самого начала переговоров стала напряженной. Не прекращались споры о Подолье и Украине. Турки становились все более неуступчивыми, даже несмотря на поражения, которые они потерпели в кампании против Москвы в том году.

Великодержавный шовинизм и фанатизм, своеобразная мания величия — добытое мечом мусульманина у «неверных гяуров» не может быть отдано — не позволяли турецким дипломатам вести деловые разговоры. Неоднократно демонстрировалось пренебрежительное отношение к польскому послу, и обострялась ситуация. Дошло даже до того, что представители Порты начали угрожать Речи Посполитой новой войной, а крымский хан Мюрад-Гирей грубо сказал: «Гневаетесь вы или кланяетесь, нам все равно: ни дружба ваша, ни гнев ваш Порту не заботят»^{29}. Этими словами он ясно показал, что Турция полностью игнорирует Польшу, помнит о ее недавних военных поражениях, хорошо ориентируется в ее внутренней ситуации, не позволяющей властям начать какие-либо действия, не преодолев сопротивления способной на все оппозиции.

Загнанный в угол Гниньский, посовещавшись с членами миссии, принял решение пойти на принятие турецких условий и на подтверждение Журавненского договора. В довершение турки решительно отвергли его требование, чтобы в свой будущий мирный договор с Россией Порта включила пункт о возвращении земель, захваченных ею (Россией) у Речи Посполитой в 1654—1667 годах. «А если хотите отобрать свое, — пренебрежительно сказал реис-эфенди[41], — пусть придут войска ваши и покажут, что это ваше!»

Окончательно согласованный в начале апреля 1678 года трактат был, в сущности, ратификацией Журавненского договора и свидетельствовал о полном поражении Речи Посполитой, к которой Турция продемонстрировала свое пренебрежение. Порта оставила за собой всю Украину и Подолье, за исключением отданных Польше Белой Церкви и Паволочи. В то же время Польша обязалась не поддерживать никого из противников султана и не предоставлять политического убежища никому из восставших против него подданных в Молдавии, Трансильвании и Валахии. За все уступки, на которые вынуждена была пойти Польша, султан великодушно отказался от хараджа[42], уже фактически отвоеванного польским оружием на полях сражений с турками в 1673— 1676 годах. Другие более мелкие уступки Порты в торговых и религиозных вопросах не имели уже существенного значения.

Таким образом, миссия воеводы Гниньского закончилась полной неудачей. «Все планы сотрудничества с Портой, не говоря уже о каком-либо союзе, рухнули как карточный домик — и это в момент, когда разочаровавшийся в России польский король всерьез думал о лиге с Турцией… Однако развитие событий на международной арене на протяжении ближайших пяти лет показало, что, вне всякого сомнения, турки совершили в 1678 году большую ошибку. Их неуступчивость, усугублявшаяся грубым даже для турок и вместе с тем глубоко оскорбительным для высокого польского посла отношением, оттолкнула от них и Яна III, и тех лиц в Речи Посполитой, которые, поддерживая политику короля и видя большую опасность со стороны Москвы, нежели со стороны Стамбула, готовы были искать в Османской империи не только modus vivendi, но и сотрудничества. Результат миссии Гниньского все эти надежды разрушил. Унизил поляков и их короля и толкнул их к поиску средств, как отплатить туркам, что стало одной из основных причин, приведших к войне 1683 года»^{30}.