Вена: история города

Естественно, что содержание множества томов и фотоальбомов о Вене пропитано культом Габсбургов и в первую очередь, конечно, культом Сиси и Франца-Иосифа. Да и взаимоотношения между Веной и Будапештом (а вернее между Австрией и Венгрией) поначалу обсуждались в беллетристике и научных работах с обоюдными обидами и лишь позднее с пониманием, даже взаимной симпатией. Многие авторы освещали всевозможные грани преобразования австрийско-венгерских политических и интеллектуальных течений в обоих направлениях и взаимное влияние искусства и архитектуры в период недолгого экономического и культурного расцвета конца века, а также и запоздалое развитие отдельных областей империи. Прежде всего следует назвать следующие книги: «Австрийская мысль. Интеллектуальная история 1848–1938» Уильяма М. Джонстона (1972), «Вена на рубеже веков. Политика и культура» Карла Эмиля Шорске (1980) и «Будапешт 1900» Джона Лукача. Но вот что в книгах встречается крайне редко — так это повседневная жизнь и человеческое измерение современной и старой Вены, тем более описанные и исследованные с позиции иностранки. Юлия Саси очень легко и весьма познавательно рисует портрет города не только для любопытных путешественников, но и для австрийцев, и не в последнюю очередь для венцев, которые не так уж много знают о том, что автор рассказывает о прошлом и настоящем Вены. Где, например, можно еще найти собрание столь разнообразных сведений о еврейской и венгерской, польской, чешской и русской Вене, где можно прочитать так много историй о достижениях известных и неизвестных, приезжих и коренных венцев?

Исторические факты, перемежающиеся с личными впечатлениями, завораживают читателя и не дают ему скучать ни минуты. Все представлено легко и изящно и абсолютно лишено банальности. Итак, перед вами удачный портрет совершенно особенного города и людей, которые создавали его вчера и создают сегодня.

Пауль Лендвай, уроженец Будапешта и житель Вены с 4 февраля 1957 г.

Глава первая Дом

Иногда я подумываю, а что, если однажды окончательно вернусь в Венгрию и меня спросят, чего мне больше всего недостает из моей венской жизни? Ответить будет нелегко, но по кратком размышлении перед моим внутренним взором предстанут сцены домашних праздников господина Ниуля, летних праздников на заднем дворе, где выставляют по такому случаю лавки и столики с вином, за которыми могут всласть поболтать обитатели дома, разбившись на пестрые теплые компании. Ну и конечно другие, «закрытые» мероприятия: традиционный рождественский пунш в скромной квартире управляющего домом господина Ниуля и его жены, госпожи Ниуль.

Доходный дом на Салезианергассе номер 8, в 3-м районе, был построен в 1839 году неподалеку от Бельведера. Дом включает два внутренних двора и пять подъездов, первоначальные четыре этажа были впоследствии дополнены путем реконструкции чердачных помещений, столь модной в сегодняшней Вене. Широкая сводчатая подворотня прежде предназначалась для стоянки экипажей.

Конюшни во дворе снесли, но, вероятно, поэтому окна первого этажа, пробитые позднее, несколько выше остальных. В доме напротив сохранились пристенный фонтанчик и даже перекладина, на которую вешали ведра, чтобы напоить лошадей. Зато в нашем доме, над сводом подворотни сохранился конскрипционный номер[1]; непонятные и зашифрованные цифры прекрасной витиеватой готической надписи указывают, по всей вероятности, на то, что находящаяся в глубине часть здания относится к нашему дому. На заднем дворе еще видно, что некогда все это было мощным единым комплексом, пока его не продали приюту монастыря Клостернойбург.

Первый двор, в который ведет подворотня с полукруглым сводом, стараниями господина Ниуля с весны до осени представляет собой цветущий сад и, возможно, даже с волшебными гномами, а с ноября по февраль здесь красуется здоровенная рождественская елка для всех жильцов. Унылый задний двор, в который ведет длинный проход вдоль внутреннего флигеля, расцветает и оживает лишь один раз в году, в июле или в сентябре — во время общего праздника нашего дома.