Венчание со страхом

— Званцев мне сказал, что там грабитель какой-то, да? Что ж он, подлец, старух грабит? Шел бы лучше дачи «новых русских» бомбить…

— Мы думаем, что он не простой грабитель. Его отчего-то привлекают именно пожилые люди, — ответил Колосов и тут же перевел разговор на другую тему. — Я тут дважды на вашей базе побывал. Чудеса у вас там в решете. Кто бы мог подумать, что обезьяны так вольготно будут жить в сорока пяти километрах от Москвы!

— Живут, — Ольгин навалился грудью на стол. — Неделю я там не был, а сколько всего изменилось! Тут работы до черта. Ну, завтра возвращаюсь. Хоть отдохну там, на природе.

— Мне вот что удивительно, — Никита посмотрел в окно. — Ну, зимой, понятно — в тепле они сидят. Но сейчас? Дожди летние, похолодания там всякие… Как они переносят климат средней полосы?

— Нормально переносят. Впрочем, не нами это установлено. Несколько лет назад, знаете ли, в Псковской области стадо шимпанзе на лето выпускалось на волю. На острове они жили. И ничего себе жили, размножались даже. Максимальное приближение к естественной среде было достигнуто.

— Изучали их, значит?

Ольгин рассеянно кивнул. Было видно, что разговаривать ему с любопытным сыщиком скучно.

— А почему их на остров выпустили? Не в вольер, не на участок леса огороженный?

— Для более полной изоляции.

— Кого от кого?

— Что? — Ольгин взглянул на Никиту удивленно. — Я не понимаю вас.

— Обезьян от людей или людей, окрестных жителей, от обезьян изолировали? — осторожно спросил Никита.

Ольгин помолчал.

— И тех, и тех, — сказал он, — в общем, это был весьма смелый, я бы даже сказал, рискованный эксперимент.

— Простите, а зачем вообще выпускать шимпанзе в подмосковном или псковском лесу? На кой черт, простите, они нам тут?

Ольгин усмехнулся.

— Вы, наверное, слыхали, что эти приматы в некотором роде наши прадедушки и прабабушки. Неужели не любопытно взглянуть, как они там живут, что поделывают, когда им никто не мешает?

— Ну, не знаю, — Никита вздохнул. — Званцев ваш сказал мне, что к ним даже приближаться нельзя, когда они в клетках. Одна обезьянища, здоровый такой бугай, тяжеловес, прямо Мохаммед Али, так заревела, как меня увидела!

— Хамфри, наверное? Он чужих не любит. Бдит всегда, территорию свою охраняет. У обезьян очень развито чувство территории. Впрочем, как и у нас. Из обезьяньего рыка Хамфри, может, весь наш патриотизм вышел, а вы говорите — зачем наблюдать? Вы должны простить его, он все-таки зверь пока еще… — Ольгин неожиданно умолк, отвернулся.

— Скажите, а вы своих шимпанзе из клеток когда-нибудь выпускаете? — Колосов подходил к тому, зачем, собственно, и явился в музей.

— Сейчас нет.

— А раньше?

— И раньше нет.

— Когда я приехал на базу, у этого здорового Хамфри ноги или задние лапы — Бог его знает — были в грязи. А пол в клетке бетонный…

— Вы чрезвычайно наблюдательны, — заметил Ольгин.

— Так как такое могло получиться?

— Понятия не имею, — Ольгин пожал плечами. — Меня не было на базе. Вы же знаете это. Хамфри — большой чистюля. Это на него не похоже. Впрочем, завтра приеду — разберусь, что там произошло. А можно мне вам задать вопрос, Никита Михайлович?

Колосов кивнул.

— Что вас так наши антропоиды интересуют? Они что, по-вашему, какое-то отношение имеют к убийству бабы Симы? В грабители их записали?

Никита вспыхнул: его поймали за язык. Тут же обругал себя: не будь дураком, веди беседу нормально, он же, этот спей, сейчас на смех тебя поднимет. И прав будет, тысячу раз прав!

— Когда происходит убийство, мы всегда стараемся досконально уяснить для себя ту обстановку, в которой находился потерпевший. Признаюсь, что с таким учреждением, как ваше, я впервые сталкиваюсь, — он старался говорить спокойно. — Многое мне совершенно непонятно. Поэтому я обращаюсь к вам за помощью.

Ольгин улыбнулся примирительно и украдкой взглянул на часы:

— Я вам с удовольствием помогу.

— Тогда скажите, вы кто по профессии?

— Антрополог.

— А как называется та программа исследований, что проводится вами на базе в Новоспасском?

Ольгин полез в стол, достал какую-то папку.

— Официальное название… Вам же официальное, я понимаю, нужно, — «Рубеж человека. Природа грани между человеком и животным».

— М-да, лихо, — Колосов потрогал ямочку на подбородке. — А у вас со Званцевым какая конкретно тема? Это ведь, — он кивнул на папку, — нечто абстрактное, да?

— Конкретная наша тема, — Ольгин сощурился так, словно в глаза ему било яркое солнце: — «Изучение поведения антропоидов в условиях перехода к орудийной деятельности». Мы проводим серию опытов.

— Хотите научить шимпанзе гайки закручивать?

— Хочу доказать обратное.

— Что обратное?

— Обратное утверждению, что, мол, «труд сделал из обезьяны человека». Поясняя, я упростил все, естественно, не принимайте мои слова буквально.

— М-да… буквально… — снова протянул Колосов. Черт возьми! Ну что тут скажешь? Тут и спросить больше не знаешь о чем. Вот ученых-то Бог послал!