Венчание со страхом

— Брось все, — голос Соловьева дрогнул. — Приезжай немедленно.

— Что случилось? Где?

— На базе. А что — сам увидишь.

На том конце провода дали отбой. Никита положил трубку очень осторожно, словно она была стеклянная.

Путь до Новоспасского обернулся сплошной нервотрепкой. Мотор «Жигулей» все время странно сипел, а порой загадочно умолкал на сотые доли секунды, словно предупреждая: в ремонт пора машинку давным-давно. А то доездишься, ох доездишься!

На Старой площади, дабы избежать долгого бдения у светофора, пришлось в наглую нарушить правила. Московский гаишник, приткнувший шикарную бело-синюю «БМВ» возле Политехнического, аж остолбенел от столь явно продемонстрированного неуважения: засвистел, запоздало махая жезлом. Никита только посигналил фарами: «Видишь же, чьи номера. Значит, надо мне, если я нарушаю. Отвяжись».

Погони, к счастью, не случилось, даже на посту ГАИ возле МКАД его не тормознули, и, вырвавшись на ширину Нового шоссе, на удивление свободного в этот утренний час, он выжал скорость под сто двадцать. Ветхая «семерочка» едва не развалилась, но он не обращал внимания. Его неотступно преследовала лихорадочная мысль: сейчас приеду, а там…

У зеленых ворот базы, кроме канареечного дежурного «уазика», других машин не замечалось. Никита громыхнул кулаком по железу, и ворота тут же открылись, словно привратник караулил с той стороны. Привратником оказался лаборант Женя. А позади него маячил еще какой-то крепыш в милицейской форме с погонами старшего лейтенанта.

— Юрий Иванович и следователь только что в отдел уехали. Тут пока криминалист остался. Работает, — доложил он, и Никита догадался, что это местный участковый.

— А где труп ?Уже увезли? — спросил он хрипло. Женя вздрогнул, а участковый кашлянул и выпалил запинающейся скороговоркой:

— Да это… это самое… здесь не-ет… хищение государственного имущества здесь… с проникновением.

— Что? Кража?! И только?

Никита быстро зашагал по обсыпанной гравием дорожке. Он готов был обложить их тут всех трехэтажным, нет, пятиэтажным, но… в таких случаях чувство юмора выручает — без него — кранты.

У серпентария собралась разношерстная компания: Зоя Иванова, тот седенький старичок — Венедикт Васильевич и молодой парень в клетчатой ковбойке с сумкой фотооператора на плече. Видимо, криминалист, уже закончивший панорамную съемку места происшествия.

— Ну, где начальство? — осведомился Колосов. — Где Олег ваш вещий?

— Да они с Соловьевым в отдел убыли, заявление писать, ну и оформлять там все по закону, — вместо лаборанта ответил почему-то участковый. Он напряженно заглядывал Колосову в лицо, стремясь угадать настроение своего собственного начальства — главковского.

— Мы ж тут с самого утра, — продолжил он бодро. — В восемь пятнадцать сообщение в дежурную часть поступило. Ну, Ковригин, дежурный, принял, ну, выслали опергруппу…

— Идемте, покажите все, — перебил его Никита. Вежливо кивнул Ивановой и старичку. — Что украли-то?

— Змей, — ответил участковый с тихим содроганием.

— Зме-ей? — Никита свистнул. — Венедикт Васильевич, — обратился он к заведующему серпентарием, — будьте добры. Мы тут с участковым хотим все осмотреть. Проводите нас, пожалуйста.

Старичок засеменил к ним. Полы его халата развевались, точно крылья гигантской капустницы.

— Это просто какой-то нонсенс, молодой человек! — молвил он жалобно. — Ну чистый Кафка! Вчера вечером я лично, сам закрывал здесь все. А сегодня… Нет, это невозможно. Невозможно!

Они приблизились к металлическим дверям серпентария — монолитным и несокрушимым, словно сейфовая броня. Колосов тщательно осмотрел их.

— Отсюда, значит, кража? А как проникли в помещение? Не через двери же. Ни царапины, смотрите. И замок цел. Крепкий замочек. Импортный, да?

— Вчера лично в половине девятого я его сам закрыл, вот ключ, — старичок трясущимися руками полез в карман халата. — А сегодня утром пришел — дверь отперта, только прикрыта неплотно.

Никита осмотрел дверную коробку, пол — бетонный, холодный и гулкий. Ну какие на таком следы? И перешагнул порог царства змей. Огляделся. Все, как и в прошлый раз: тусклый свет с потолка, теплый воздух, мерцающие стекла псевдоаквариума, разгороженного на сектора — вольеры.

— Ну и кого же украли? — спросил недоверчиво.

— Идите, идите скорей, — старичок ринулся вперед по проходу, — вот, вот, вот и вот, — он ткнул пальцем в вольеры.

Стеклянные дверцы их были отодвинуты, а обитателей и след простыл.

— Пропали редчайшие экземпляры! Это катастрофа, — убивался старичок, — вот этого — восхитительный экземпляр Morelia arqus мы только в мае с великими трудами по обмену получили из серпентария в Сан-Диего. А этого Python sebae…

— Змеи ядовиты? — осведомился Колосов.

— Что?

— Их укус опасен для человека?

Заведующий серпентарием испустил тяжкий вздох.

— Все похищенные экземпляры принадлежат к семейству Boidae — ложноногих.

— Ну? А что это такое?

— Питоны, удавы, — Никита хмыкнул. — Вот что, вы их латинские названия и примерную стоимость каждой, ну, этой ползучей прелести черкните мне где-нибудь на бумажке. Ладно?