Венчание со страхом

— А где именно она хранит дубликат? — перебил его Колосов. — В сейфе? Где вообще у вас ключи находятся?

— У Нинель Григорьевны как такового сейфа нет.

Сейф, вернее шкаф с замком, есть у дежурного по институту, — пояснил Ольгин. — Там и хранятся дубликаты всех ключей.

— Ясненько. В шкафчике под амбарным замком. Эх, господа ученые! — простонал Соловьев. — В любом случае придется проверять теперь всех, кто имел доступ к шкафу. Весь ваш институт. Дайте-ка телефончик вашей начальницы. Мне список сотрудников понадобится.

— Да, всех сотрудников, — Колосов посмотрел на потолок, затем с не меньшим любопытством — на свою забинтованную руку. — Но я бы предпочел начать вот с чего. Александр Николаевич, вы ведь вчера утром на базу прибыли, так? Будьте добры, опишите нам вчерашний день. Только поподробнее.

— Ну… — Ольгин снова поскреб подбородок. — Я приехал. Мы вместе с Женей Суворовым сидели в аппаратной. Довольно долго сидели. Надо было показания с приборов снять и сравнить. Потом, — он обернулся к Званцеву, — мы с Олегом до четырех работали в первом секторе.

— С обезьянами? — уточнил Никита.

— Совершенно верно. Затем пошли обедать. Затем Зоя осматривала Флору — так, традиционные процедуры. Брали у нее анализ крови. Потом… Олег, что потом-то было?

— Да что… Кормили животных, чистили клетки. В восемь ужинали. Потом телевизор смотрели, — Званцев пожал плечами. — Вчера «Момент истины» как раз шел. Вот и все вроде.

— А где у вас телевизор стоит?

— В жилом секторе. На террасе. Там у нас своеобразный клуб. Занимаемся кто чем, пока по комнатам не разбредемся. В шахматы играем, иногда в преферанс.

— Иванова тоже смотрела телевизор?

— Кажется, она вязала. Не помню, — это ответил Ольгин. — Потом часов в девять ушла к себе.

— Так. А вы когда ушли? — спросил Никита.

— В половине двенадцатого. Проверил обезьян — и на боковую. Устал, знаете ли, за вчерашний день.

— А серпентарий, выходит, закрывал гражданин Родзевич, — вставил Соловьев многозначительно и зловеще.

— Ну, это его прямая обязанность, — усмехнулся Ольгин. — Он за это деньги получает.

— И ночью, естественно, вы, Александр Николаевич, и вы, Олег, крепко спали и никакого шума не слышали, — подытожил Колосов.

— Да.

— Отлично. Но ведь были времена, когда вам так спокойно спать не приходилось. Вон у вас и дежурства предусмотрены, и Калязина, покойница, сутками работала.

— Ну что ж, были и такие ночи.

— А почему? Отчего весь этот распорядок зависит? — полюбопытствовал Никита.

— От стадий, которые проходят наши исследования. От самочувствия животных, — Ольгин усмехнулся уголками губ: ах, ты опер любопытный, все-то тебе знать надо. — Вчера ночью ничего экстраординарного не предвиделось, вот и спали мы как праведники.

— Значит, у вас выпадали ночи, когда случалось нечто экстраординарное!

Ольгин улыбнулся слегка натянуто.

— Как и во всякой работе, мы не застрахованы от сюрпризов. Но это происходит крайне редко.

— Очень интересно, — Никита ответил улыбкой на улыбку. — Редко, значит. Ну ладно. Я вот к чему все это веду. Итак, чужих у вас действительно не бывает. Так?

Ученые кивнули.

— И тем не менее дверь серпентария кем-то отперта, а змеи похищены — причем самые редкие и дорогие. И молодые — это тоже важно. Напрашивается вывод, что…

— Что мы сами себя обворовали, — Ольгин щурился дерзко и насмешливо. — Это первое, что вам приходит в голову. Ну и кого первого подозревать начнете? Меня? Его? — он кивнул на красного и негодующего Званцева. — А может, нашего ветеринара?

— Нет, начал я бы, пожалуй, с другого человечка. — Никита облокотился о стол, — Не совсем чужого на вашей базе, но и не совсем своего в доску. С некоего Константина…

— С Юзбашева? — Ольгин откинулся на спинку стула.

«Что-то у тебя вышло с этим молодцом, — думал Никита, глядя на его помрачневшее лицо. — Она сказала: „Он напоролся на Сашку и вышел скандал грандиозный“. Из-за чего же вы скандалили? Из-за этой пышки Ивановой? Ведь ты, ты первый мне этот крючок насчет молодого человека закинул. Ты сам. И неспроста».

— С Юзбашева, — повторил он, ничем не выдав того, что фамилия Кости для него незнакома. — Вы когда его уволили-то?

— Я его не увольнял. Он написал заявление по собственному желанию.

— Ах, вот оно как, — Никита посмотрел на Соловьева, напряженно следившего за беседой. — Ну и когда это произошло?

— В начале мая, — ответил Ольгин равнодушно и устало.

— А сколько он у вас всего проработал?

— Года полтора или два. Там у нас документы, наша бухгалтерия. Надо посмотреть — скажу точно.

— Юзбашев кто по специальности?

— Этолог, — ответил Званцев.

Колосов пожал плечами, криво усмехнулся:

— Что это означает?

— Он занимается изучением поведения животных и эволюции этого поведения. У него тема диссертации была о поведенческих структурах в…

— Юзбашев — москвич? — перебил его Соловьев.

— Он работал на биофаке Казанского университета. Потом, так как тема его диссертации совпадала с нашей программой исследований, перевелся к нам в институт.

— Он тоже по обезьянам спец? — спросил Соловьев с любопытством.

— Не совсем.

— А где он проживает? — задал новый вопрос Никита.