Вендари. Книга первая

– Человек. Он всего лишь человек, – сказала Габриэла, пытаясь объяснить все, что случилось с ней в эту ночь. Но объяснений не было. Логичных объяснений. – Или же нет? – Габриэла заставила себя успокоиться, заставила себя думать, отбросив страх или же поставив его на свою сторону. – Все хорошо, – тихо сказала она. – Все хорошо.

Теперь развернуть мотоцикл, вернуться назад в «Зеленый мир». Оборудование не самое лучшее и давно уже устарело, но его хватит для того, чтобы клонировать человека. Клонировать Гэврила, чья кровь все еще находилась на старом мотоцикле. Габриэла потратила на эту затею три долгих дня. Три дня, за которые тени почти добрались до нее. Холодные, густые тени, в которых была жизнь. Габриэла не хотела верить в это, но знала, что это так. И где-то там была Надин. Изуродованная аварией Надин, которая передвигалась напоминая гигантское насекомое. Шея ее изогнулась, вывернулась на сто восемьдесят градусов. То же самое произошло и с ее суставами. Сейчас она напоминала Габриэле паука, правда конечностей у нее было всего четыре. Она не выходила больше на свет, держалась всегда в тени, но и оттуда она все еще звала Габриэлу, убеждала присоединиться к Гэврилу. Присоединиться к тому, чьи клоны развивались в лаборатории «Зеленого мира». Первые попытки потерпели неудачу, поэтому Габриэла пыталась запустить сразу несколько камер. Она знала, что один из клонов когда-нибудь обязательно выживет, и тогда она сможет изучить своего врага, тогда она сможет убедить себя, что это всего лишь человек, а все остальное либо дьявольский розыгрыш, либо игра ее воображение. В сверхъестественное Габриэла не верила. Не верила она и в рассказ Надин о пастбищах, созданных на этой планете такими, как Гэврил много тысячелетий назад. Не хотела верить, отказывалась. Отказывалась до тех пор, пока на свет не появились два клона Гэврила. Это было неожиданно, и Габриэла так и не смогла определить, какого из двух мальчиков оставить. Или же существ? Она провела десяток тестов, может быть сотню, но все говорило о том, что это не люди. Очень похожи на людей, но немного другие. Словно рассказы Надин о пастбищах были правдой. Словно эти существа действительно создали людей для своей пищи. Создали по своему образу и подобию, лишь немного изменив их, сделав их чуть более слабыми и забрав у них вечную жизнь.

Габриэла заварила кофе и попыталась взять себя в руки. Она не спала несколько суток. Почти не спала, если не считать короткой дремоты в периоды ожидания, но это была лишь жалкая компенсация. Усталость брала свое. Габриэла откинулась на спинку дивана и закрыла глаза. Она все еще держала чашку кофе в руке, но сон уже подкрался к ней. Темный, неспокойный сон, похожий на тени, которые следовали за Надин. Но ей уже было плевать. Сейчас сон был сладким и желанным. Возможно, самым желанным из всего, что случалось с ней в последние дни. Сон, прерванный диким криком. В первые мгновения после пробуждения Габриэла решила, что ей приснился кошмар и это кричит она, но крик рвался не из ее горла. Два ребенка, два клона Гэврила, выбравшись из своих камер, рвали друг друга на части. Кровь и ошметки плоти летели в разные стороны. Это были всего лишь дети, но дети ненавидели друг друга, рвали на части, словно разъяренные дикие животные. Габриэла понимала, что должна остановить их, понимала, что должна спасти, но она не могла пошевелиться. Зрелище подчинило ее. Или же это сделали клоны Гэврила, не желая, чтобы она вмешивалась? Сделали это телепатически или еще каким-то неизученным способом. Габриэла не знала, лишь видела, как тени в углах ожили, потянулись к центру этого безумного поединка. Одна из теней коснулась ноги Габриэлы. Холод обжог кожу, оставил бледный рубец. Габриэла вздрогнула, прижала ладонь к обмороженной коже. Один из детей вскрикнул. Крик был диким, словно вопль умирающего животного. Вопль, обжигающий сознание подобно тому, как мгновение назад кожу обжег холод прикоснувшихся теней. Физическая боль отступила. В наступившей тишине было слышно, как бьется собственное сердце. Габриэла заставила себя поднять глаза и посмотреть на сражавшихся детей. Поле боя все еще окружали тени, но сам бой уже прекратился. Один из младенцев был мертв. Другой, изуродованный и окровавленный лежал на спине и жадно хватал крохотным ртом воздух. Его прорезавшиеся молочные зубы были покрыты кровью. На губах пенилась алая жижа. Габриэла смотрела на младенца и чувствовала, как страх уходит, уступая место материнскому инстинкту. Ребенок умирал. Тени наступали на него. Тени, посланные Гэврилом. Габриэла не сомневалась в этом. Лампы дневного света заморгали, начали гаснуть одна за другой. Тьма сгустилась над клонированными младенцами. Тени забрали мертвое тело, растворили его в своей холодной густоте и начали подкрадываться к еще живому ребенку, жечь его кожу. Ребенок открыл глаза и заплакал.

– Какого черта ты делаешь? – закричала из темноты Надин, когда Габриэла схватив младенца, выбежала с ним под круг света еще не потухшей лампы.