Вендари. Книга первая

Отгоняя от себя ожившие сгустки тьмы ярким светом фонаря, она выбралась за порог дома, обернулась, желая убедиться, что с оставшимися внутри людьми все в порядке, но чужие мысли и цели, внушенные Мэтоксом, тут же заставили двигаться вперед. Где-то далеко снова вскрикнул Дуэйн Андерсон. Сердце замерло в груди Биатрис, но она не могла остановиться, не могла вернуться. Сесть в машину. Включить зажигание. Мчаться прочь, в резервацию.

Мэтокс услышал писк резины сорвавшейся с места машины Биатрис. Теперь можно было сосредоточиться на своей жизни.

– Лора! – очнулся дантист.

– Я знаю! – Мэтокс подошел к комнате девушки. Дверь была заперта. Он ударил ее плечом. Кровать пуста. Ночной ветер врывается в открытое окно, раздувает шторы. Тени заполняют коридор.

– Где Лора? Куда делась дочь Биатрис? – закричал Дуэйн Андерсон. Или просто подумал? Мэтокс уже не видел разницы: читает он мысли людей рядом с ним или просто слышит их голос.

– Лора ушла. Наверное, сбежала к подругам или к своему парню. Сбежала от вас. На эту ночь. Она вернется утром. И не будет ничего знать, – он говорил монотонно, пытаясь отыскать путь к спасению, но кроме фонаря за окном больше ничего не было. Что ж, пусть будет фонарь.

Выбраться из черного, погруженного во мрак дома, который накрывают голодные тени, словно гигантские волны крохотный корабль. Теперь бежать по влажному газону в спасительный свет, слыша, как лязгают беззубые пасти теней за спиной… Но спасительный свет близок.

Тьма зашипела, отступила, перегруппировалась. Мэтокс знал, что тени вернутся, как только найдут способ обесточить фонарь. Тени глупы и примитивны, но они могут заглянуть в мысли своих жертв, испробовать на вкус их страхи и найти ответ. Значит нужно ни о чем не думать, побороть в себе страх. Мэтокс заглянул в мысли Клео. В ее голове все еще работал установленный им блок. Установить такой же блок Андерсону. Но как заставить самого себя не бояться? Как внушить себе не думать о фонаре, не представлять его своим единственным спасением?

Мэтокс зажмурился, пытаясь думать о долгих ночах, когда они с Криной то играли на пианино в четыре руки, то занимались любовью. На них не было одежды. Ночь заползала в открытые окна. Поцелуи. Вкус любимого человека во рту, на губах. Крина любила, когда он ласкал ее долго, неспешно. Поцелуи осыпают грудь, живот, бедра. Его поцелуи. Ее поцелуи. Их ласки. Они не ставят целью достичь оргазма. Им просто нравится ласкать друг друга. По всему дому. По всему городу. Страсть и желание приходят внезапно, стихийно. Клавиши пианино жалобно бренчат. Крина хватается руками за крышку. Звуки разорваны, как и ласки. В них нет стройности и порядка, нет безудержного урагана. Все вспыхивает и угасает. Пальцы скользят по бархатистой коже. Все это словно неизведанные земли, для которых невозможно нарисовать карты, потому что эти земли постоянно меняются. Плотский мир сливается с духовным. И все так просто, что от этого кружится голова.

– Хочу тебя, – шепчет Крина. – Возьми меня прямо здесь.

Они идут по ночному городу. Ветер шумит в кронах деревьев. Тени, звуки, шорохи.

– Сюда, – Крина тянет Мэтокса в парк.

Ночь прячет их от глаз города. Кора старого дерева грубая. Крина упирается в него руками. Ее горячее, возбужденное тело вспыхивает и гаснет, переливается метаморфозами. Мэтокс чувствует это. И кажется, что невозможно утолить эту жажду секса и крови. Губы Крины ищут запястья Мэтокса. Он стоит сзади нее.

– Не останавливайся. Не останавливайся, – шепчет Крина.

Ее спина выгнута. Мэтокс держит ее за плечи правой рукой. Губы Крины скользят по его левому запястью. Появляются тонкие зубы-иглы. Укус. Кровь. Крина пьет жадно, спешно, пока спазмы не подчиняют тело. Оргазм долгий и вязкий. Кажется, что она тонет в нем, захлебывается. Мэтокс замирает. Боль от прокушенной руки медленно расползается по телу.

– Я выпью тебя. Выпью тебя всего, – шепчет Крина уже откуда-то снизу. Ласки грубые и настойчивые, почти агрессивные. – Ну же! – торопит она Мэтокса. – Быстрее. Дай мне это. Дай. Дай… – ее голос теряется где-то в звоне оргазма. Мэтокс замирает.

Крина поднимается, смотрит ему в глаза. Поцелуев нет. Где-то далеко идут редкие прохожие. Пахнет цветами и предстоящим дождем. С неба срываются крупные капли. Мэтокс чувствует их на своей разгоряченной коже.

– Думаю, тебе нужно побыть одному, – говорит Крина. Мэтокс молчит. Просто стоит и смотрит, как она уходит.