Вендари. Книга первая

Затем дорога домой. Дождь усиливается. Мыслей в голове нет. Кажется, что все закончилось, но на следующий вечер за пианино в одном из ночных баров Мэтокс думает только о Крине. Ждет ее. Ищет взглядом в толпе. Но ее нет, ни сегодня, ни завтра. Фейерверки чувств вспыхивают и гаснут. День за днем, неделя за неделей. Пока не приходит усталый от переживаний покой. В этот самый момент возвращается Крина. Стройная, в узком платье, глаза темные, глубокие, волосы черные, рассыпаны по плечам. Она сидит за столом недалеко от Мэтокса, который продолжает играть. Ее губы плотно сжаты, но Мэтокс знает – она улыбается… Улыбается женщина, которая прожила слишком много жизней, чтобы улыбаться… Улыбается, пока не появляются безумные слуги ее хозяина: Вимал, Холдор, Пачджо…

Мэтокс больше не мог вспоминать. Он открыл глаза. Тени окружили его. Окружили в реальности. Фонарь не горел. Но страх ушел. Он больше не боялся умереть. Прошлое прогнало страх. Осталась лишь холодная, ледяная пустота. Голодные тени замерли. Пища перестала существовать для них. Они больше не видели ее. Она сбежала от них. Провернула какой-то трюк и исчезла. Тени зашептались, поползли по улице прочь. Мэтокс не двигался. Стоял и смотрел в пространство перед собой. В этот момент ему действительно было плевать на все. Но пустота отступила: медленно, осторожно. На ее место пришла жажда мести.

Теперь вернуться в дом. Дождаться возвращения Биатрис.

– Ты понимаешь, что это может превратить человека в монстра? – спросила она перед тем, как сделать Клео Вудворт укол, заразив вирусом двадцать четвертой хромосомы.

– Ты хочешь увидеть настоящих монстров? – спросил Мэтокс, снова показывая жуткие картины смерти Крины, оглушая сознание смехом убийц. – Они должны умереть.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – пробормотала Биатрис, закатывая Клео Вудворт рукав.

Жгут стянул набухшие вены. Игла проткнула кожу. Поршень в шприце пополз вниз. Мэтокс блокировал сознание Клео. Когда они покинут дом Биатрис, она ничего не будет помнить. Для нее все это станет сладким сном, где она мечтает о чем-то теплом и страстном. Но впереди нет тепла, только боль и безумные слуги, устроившие в загородном доме маленький вампирский рай. Мэтокс приходил туда как-то раз с Криной.

Ненависть живет в сердцах вендари, но их слуги плюют на вековую вражду. Здесь, за высокими заборами, в стенах, пропитанных кровью и криками, они собираются вместе. Старые и молодые. Некоторым из них нужна кровь их хозяев. Другие могут питаться кровью простых смертных, которые приходят по своей воле, словно девушки эскорта на закрытые вечеринки. Секс и кровь сливаются воедино. Законы мира отступают, но и безумия нет. Нет анархии. Здесь действуют свои законы. Музыка никогда не смолкает. Люди умирают в этих стенах крайне редко. Никто не осушает их до дна – это правило. Плата за кровь, как плата за секс. Мужчины и женщины приходят сюда, чтобы заработать.

В центре дома есть бассейн с крокодилами. Хищники выглядят сонными и усталыми, сытыми. Пара ныряльщиков замерла на краю бассейна. Горсть драгоценных камней взмывает в воздух, падает в прозрачную воду, опускается на дно. Слуга, бросивший их, улыбается. Шоу начинается. Крокодилы спят. Ныряльщики срываются со своих мест. Добраться до дна. Камни блестят, отражают лучи света, преломляют его. Крокодилы просыпаются. Возле бассейна собирается толпа. Гул голосов. Зубы хищников щелкают возле ног зазевавшегося ныряльщика. Алая кровь в кристально-чистой воде. Гул голосов усиливается. Первый ныряльщик выбирается из бассейна. В руке у него зажаты несколько драгоценных камней. Второй ныряльщик с прокушенной ногой извивается, избегая смертельных укусов. Хищники преследуют его. Страх смерти обостряет инстинкты. Выбраться из бассейна. Крокодилы следуют за ним до ограждения. Прокушенная нога кровоточит. В руках зажато богатство. От галдящих людей закладывает уши. Невозможно понять, за кого они переживают больше. Крокодилы злы. Кто-то бросает им живого ягненка. Хищники рвут теплую плоть, дерутся друг с другом за добычу. Раненый ныряльщик взбирается на подиум, показывает добытые камни. Женщина перевязывает ему ногу. Женщина-слуга, которая еще не так стара, чтобы питаться человеческой кровью. Она платит ныряльщику за предстоящую ночь любви. И неважно, откуда пришла эта женщина и кто ее хозяин. Здесь нейтральная территория. Здесь правят не вендари, а слуги.