Вендетта

— Вероятность победы... была... девяносто... — хрипел Калик, закрывая окровавленную морду руками.

— Лечи! — приказал Лук.

«Добей!» — кричал себе Макс, доставая хилган. Его руки тряслись, а мозг судорожно вспоминал, как перевести оружие в боевой режим.

Вспомнил. Добей! Ну же!

— Парни, кто может хильнуть обезьяну? — спросил Лук, оборачиваясь.

— Я, — сказал игрок в белой робе, выступая вперёд.

Бах! На месте Калика осталось чёрное пятно и кучка пепла. Макс поднял голову: в толпе стояла Лилит с ракетницей в руках. Из дула поднимался тонкий дымок.

Может, она целилась по Максу, да палец дрогнул? Нет, такой манчкин, как Лилит, не способен промахнуться в десятке шагов от цели.

— Спасибо, — одними губами сказал Макс. Лилит достала из кармана шарик Вуали, подбросила его и исчезла.

***

Как дальше быть, если союзник вывалил из себя такую Тьму, что и представить нельзя, а враг оказался единственным, кто проявил сострадание?

Хотя, глупый вопрос. И так ясно, как быть. Продолжать играть, летать с планеты на планету, фотографироваться, вести блог... Но что при этом думать?

Макс чувствовал себя восьмилетним мальчишкой, который когда-то вернулся с моря вместе с родителями и сразу побежал к соседу и по совместительству отцову коллеге — дяде Толе. Тот должен был придержать у себя собаку Макса, пока семья не вернётся из отпуска.

Они тогда ещё обитали в частном доме в пригороде. Хорошо там жилось: речка, простор, и до маленького леска рукой подать.

— Здравствуйте! Я за Белкой! — весело кликнул он соседу, поравнявшись с забором. Загорелый и жилистый дядя Толя как раз только что приехал из центра и выгружал из багажника пакеты с продуктами.

— М-м. Ну, привет-привет. Жди здесь.

Дядя Толя скрылся за забором, и оттуда раздался оглушительный лай, который всё не прекращался и не прекращался, иногда переходя в подскуливания. Сосед вытащил из-за калитки исхудавшую, пыльную псину, которую Макс поначалу даже не узнал. От былой жизнерадостной хаски не осталось ни следа. Белка судорожно рвалась с короткого поводка, упиралась ногами, падала, отчего дяде Толе приходилось волочь собаку по земле.

— Белка! — крикнул Макс. Собака не обернулась на голос хозяина и не утихла, всё так же лая и скуля. — Что с тобой сделали, Белочка? — спросил Макс уже тише.

— Да ничего с ней не делали, — буркнул дядя Толя. — Ну, будешь забирать свою собаку? — он протянул мальчишке поводок.

Максу было страшновато остаться с такой Белкой наедине, но он всё же протянул руку, которую тут же отвёл в сторону подоспевший отец. В те годы он ещё не был лысоват, хотя уже обзавёлся грузным брюхом.

— Максим, иди домой, мы тут немного поговорим, — сказал он.

Сын повиновался, но не спешил, по дороге к дому ловя обрывки фраз двух мужчин — то, что удавалось расслышать сквозь лай Белки.

Отец требовал объяснить, что с собакой. Дядя Толя нёс что-то не относящееся к делу, например, что хаски для детей плохие спутники, а соседям следовало бы купить таксу.

Эти вечером отец не привёл хаски домой, а потом Макс узнал от матери, что «Собачка уехала к бабушке в другой город». Но пацану было не три годика, и он понял: Белку усыпили.

Уже через месяц дядя Толя вновь был желанным гостем в их доме: помогал отцу в гараже, пил с ним пиво на веранде. А Макс никак не мог понять: что ему теперь думать? Как ему здороваться с дядей Толей? Он сначала решил демонстративно отворачиваться при появлении соседа, но мать быстро это пресекла.

***

Вот что вспоминал Макс, идя по зайбергской улице. Город праздновал какой-то ивент — стены увили гирлянды с флажками и мишура, а неписи выбрасывали из окон сонмы цветных бумажек, отчего Зайберг окрасился радугой всех цветов. От царящих вокруг задора и веселья Максу было ещё тяжче.

Смуглая девушка в длинной темной юбке и белой блузе, вылитая Эсмеральда, взмахнула руками — и в небо взлетела стая разноцветных голубей, сладко чирикающих, будто жаворонки. Да будут благословенны электронные птицы: не разбрасывают перья, не гадят на голову, лишь услаждают глаза и уши — когда от них это требуется. Эсмеральда улыбнулась Максу так искренне и мягко, что парень озадачился, что из увиденного для него большее чудо: певчие голуби или добродушный человек, от вида которого сразу стало тепло на сердце?

Снаружи такого точно не встретишь. В реале еда пригорает к сковородке, бюрократ гоняет за тридесятым вариантом справки, а цены на жильё неизменно растут. Реал ожесточает. Когда уже начнут создавать капсулы в конвейерном порядке, чтобы люди могли массово уходить в виртуал на долгие дни и месяцы? Всю офисную работу можно без проблем перенести в электронный мир, а оплачивать капсулу и внутривенное питание куда проще, чем аренду квартиры, полноценные обеды, шампуни-шмотки...

Макс никогда в жизни ещё ничего не оплачивал с собственноручно заработанных денег, и эта перспектива его страшила. Ещё три курса в универе, и родители выпнут его из-под крылышка в мир проблем, порождённых необходимостью выживать.

Может, и вправду когда-нибудь повезёт? Тело сдохнет там, в реале, а сознание останется здесь.