Вендетта

— Вообще, я соблюдаю конфиденциальность, но раз коза мне не заплатила, наш контракт можно считать расторгнутым, — сказала она. — Коза — это твоя девушка.

— Не понимаю тебя...

Лилит подошла ближе, потянула Макса к себе за ворот халата и заговорила вполголоса:

— Несколько недель назад ко мне обратилась Диана Кац, прожужжала все уши, что бойфренд стал про неё забывать, и вместо того, чтобы выгуливаться, сидит сутками в компьютерной игре.

— И?

— Ты что, до сих пор не сообразил? Моя работа — превращать Юни для нерадивых парней, детей и даже рабочих партнёров в ад, чтобы они бросили игру. Я убивала тебя без конца, чтобы ты оставил Юниверсум и вернулся к своей Диане. Но ты был упорен, круче любой из моих предыдущих жертв. Диана бесилась и слала мне злые смс-ки, дескать я не умею работать. Меня это саму неиллюзорно раздражало. Потом запрос немного изменился: «Он оказался мудаком, мы расстались, но ты дело не прекращай, пусть мучается в своей любименькой игрушке», — Лилит пискляво передразнила голос Дианы.

— Во-о-от оно что, — протянул Макс. Правда оказалась настолько простой... — А потом?

— Не заплатила мне она, вот и всё. Под предлогом, что ты покинул игру не из-за моих стараний, а съехал крышей сам по себе.

— Спасибо за честность, Лилит, — Макс высвободился из хватки девушки, которая до сих пор держала его за воротник и закинул ногу на забор. Но Лилит потянула его обратно.

— Ты постой, я что, зря ехала в другой город? Может, пройдёмся? Выпьем чего по пути.

— Крабовой Мэри будешь угощать? — насторожился Макс.

— Кока-колой.

— Да всё равно зябко на улице.

— Не проблема, тогда где-нибудь посидим. Я тут Макдак за углом видела...

КОНЕЦ

(почти)

Сцена после титров

Что на самом деле случилось в песочнице

Двадцатиэтажки плотно окружали двор, будто стены неприступной крепости. Был вечер, и сотни машин внутри современного «замка» накрыло сумеречным полотном.

В самом сердце автомобильного лежбища сиротливо торчал ненужный косой зонтик — над грязноватой песочницей, в которой копошились два ребёнка. Застройщик обещал обустроить детскую площадку, ещё когда эти двое болтались в околоплодных водах, да что-то, как всегда, пошло не так.

Молодые мамы сидели на бордюре песочницы и фоткали друг друга в экстаграм, а потом перефоткивались — потому что в кадр сначала попала собачья роза, потом пивная банка одной из моделей, а затем «Алла, я моргнула, пересними!».

Максик, ребёнок двадцать первого века, тоже уже имел свой планшет; но мама отбирала его каждый день на час-два, чтобы сын познавал и простые радости вроде лепки куличиков из грязи и камней. Каждый раз, лишаясь любимой игрушки, Максик был катастрофически не в духе.

Его ровесник Ромка страдал от точно такого же воспитательного метода — и находил его крайне несправедливым. Поэтому, когда мальчишке наскучило ковырять шаловливыми пальцами свежую болячку на лбу, он подошёл к Максику и решительно топнул ногой по неровному холмику-куличу.

Максик поднял повлажневшие от праведного гнева глаза, на что Ромка только самодовольно улыбнулся и уселся напротив побеждённого, мол, и что ты мне сделаешь?

Ввиду юного возраста, Ромка ещё плохо осознавал, что бесить человека с оружием — плохая идея. Все духи, принадлежащие к роду Максика ещё с первобытных времён, пришли на его беззвучный, отчаянный зов — и требовали вендетты.

«Кровью! Пусть уплатит кровью!» — требовали духи.

Максик был достойным отпрыском своего рода, потому размахнулся лопаткой и хлопнул Ромку по лбу. Удар его был хлипок — ибо матушка Максика в то время решила в очередной раз попрактиковать вегетарианство, а когда она садилась на овощную диету, поддерживать её была обязана вся семья.

Да, хил и слаб был удар Максика, но его хватило, чтобы окончательно содрать коросту с ромкиного лба. Кровь пролилась и напоила духов. Довольные исходом вендетты, они удалились в загробный мир — но остались единственными умиротворёнными персонажами этого вечера.

Обидчик инстинктивно схватился ладошкой за больное место, затем отнял руку и, увидев красный цвет, истошно завопил.

— А-а-а-а! — кричал Ромка.

— А-а-а-а! — вторил испуганный чужими воплями Максик.

— А-а-а-а! — надрывалась сигнализация соседней машины.

— Глаза ребёнка лишили, убили, инвалидом сделали! — задыхалась одна из матерей, от испуга выронившая новенький тридцатый юфон — который разбился от удара о песок.

И только мама Максика угрюмо молчала, ужасаясь, каким же агрессивным её ребёнка когда-то сделало мясо... Хотя уже через полтора месяца она снова будет с величайшим аппетитом поедать шаверму и закусывать её пельменями.

— А-а-а-а!

— А-а-а-а!

— А-а-а-а!

Занавес!

***

Дорогой читатель, если тебе понравилась повесть, поставь ей, пожалуйста, лайк. И, умоляю тебя, не бойся нечётного числа, если таковое вдруг образовалось! А если напишешь комментарий, автору будет вдвойне приятно :)

Глоссарий