Вендетта. День первый

Брак сына с одной из Софроницких укрепил и без того прочные позиции генерал-майора Остоженского, теперь он мог не опасаться того, что его делами заинтересуются власти – Глеб Романович стал одним из «своих». А Максим, закончивший МГИМО, еще до свадьбы получил место во Внешторгбанке, под началом своего тестя. И это, знал Глеб Романович, только начало. Наступала пора выходить из тени.

– Ты слышал, сынок, мы рискуем остаться без десерта, – сказал шутливо Глеб Романович. – А Ирочка приготовила сегодня лимонное безе!

Но Максим нахмурился:

– Отец, что ты теперь намерен делать? И вообще, Настя и правда представляет реальную угрозу? Не поспешил ли ты, не стал ли стрелять по воробьям из пушки?

Генерал-майор Остоженский понял, что кривить душой нельзя и надо рассказать сыну всю правду.

– Девчонка вышла на след патологоанатома Хрипунова... – пояснил он. – Но с ним я уже разобрался, так что повода для волнения нет. Что же касается девчонки... Я немного обожду, пару месяцев, а затем отдам приказ...

– Протокол вскрытия уничтожен? – перебил Максим, и генерал-майор ответил утвердительно:

– Конечно. Разве он мог не отдать? С ним провели воспитательную беседу, а потом ликвидировали. На всякий случай убрали и его жену. Вряд ли та что-либо знала, но береженого бог бережет.

– Значит, причин для беспокойства в самом деле нет, – отрезал сын. – Папа, я уже говорил тебе, что нельзя убивать всех и вся. Иногда следует действовать тоньше...

Отметив, что Максим снова назвал его «папой» (значит, буря улеглась), Остоженский-старший возразил:

– Мертвые молчат, а живые могут болтать. К чему риск, сынок?

– По-моему, Настя не представляет совершенно никакой опасности, – продолжил Максим. – Так зачем ее ликвидировать? Она же ничего не знает, а если и о чем-то догадывается, то доказать все равно не в состоянии.

– Обещаю, на сей раз все пройдет гладко, – сказал Глеб Романович. – Девчонка умрет быстро, без мучений. Ну, к чему оставлять ее в живых, сынок, лучше...

Максим снова перебил отца:

– Потому что я так хочу, папа. На твоей совести уже ее родители. А то все это больше становится похоже на личную месть Лагодиным! Поэтому я хочу, чтобы ты оставил Настю в покое. Разве ты забыл, что за тобой должок – свадебный подарок Веронике и мне? Жизнь Насти и будет подарком.

– Чем она тебе так дорога? – улыбнулся Остоженский-старший. – Или все еще не забыл, как девчонка вздыхала по тебе и как ты лишил ее девственности? Но ведь, как я понял, там ничего экстраординарного не было. Кстати, она до сих пор, мне показалось, по тебе сохнет.

– Отец, пообещай мне, что не тронешь Настю! – произнес жестко Максим.

И генерал-майор вздохнул. Да, сын умеет настаивать на своем. Парень способный, из него выйдет толк.

– Даю слово офицера, – заявил нехотя Глеб Романович. – Так и быть, пусть Настя Лагодина живет.

– Мальчики, у вас осталось двадцать секунд! – раздался из коридора голос Вероники. – Живо мыть руки и за стол! Ирочка уже разливает харчо!

– Папа, учти, со мной твои фокусы не пройдут. Если узнаю, что ты нарушил свое слово и причинил вред Насте... – бросил напоследок Максим и вышел из кабинета.

Он и сам не мог сказать, почему вступился за девчонку. Странно, но иногда он вспоминал о ней. Отец привык решать все силой, но ведь Максим – представитель нового поколения. К чему реки крови, если все можно решить при помощи денег? Настя совершенно безвредна, поэтому убивать ее нет причин.

Вымыв руки, Максим прошел в столовую, где старательная экономка Ирочка разливала из большой фарфоровой супницы харчо. Максим поцеловал жену и опустился на стул около нее.

* * *

Слова Елены Павловны засели в голове у Насти. Свобода... Каким образом? Побег, побег, побег... Но как его осуществить? И что делать в том случае, если все пройдет гладко? Ведь ее будут разыскивать по всему Союзу. К родственникам не обратиться – там ее сразу схватят. Значит, она будет вынуждена жить под чужим именем, скрываться от милиции, постоянно дрожать. Княгиня пообещала помочь с фальшивым паспортом и пропиской в каком-нибудь небольшом городке, но что это даст?

Из колонии пытались бежать несколько раз, но ни разу попытки не увенчались успехом. Настя внимательно рассматривала высоченный забор, увенчанный колючей проволокой, вышки с автоматчиками и слышала собачий лай – у конвоиров имелись тренированные овчарки.

Княгиня предложила несколько планов, но все они были чистой воды самоубийством. Наконец она заявила:

– Хорошо бы тебе снова оказаться в больничке, причем не тут, в зоне, а на воле. Там тебе было бы гораздо легче сделать ноги.

– Я не собираюсь бежать, – сказала девушка.

Елена Павловна удивилась:

– Студентка, да ты чего? Это же твой единственный шанс! Тебя ведь и правда могут убить!