Венер. Все просто (СИ)

— Конечно, — соглашаюсь не задумываясь, — подъезжай часика через два. У меня планёрка сейчас, попробую освободиться пораньше.

— С Валерой подъеду, — быстро отвечает.

Сердце в груди ёкнуло, тревожно стало.

Уже пару лет прошло, как знаю, что он мой сын, но каждый раз, когда с ним встречаюсь, чувствую себя ребёнком. Теряюсь. Часто не знаю, как себя вести с ним, о чём говорить.

Он так сильно похож на свою мать, которую я когда-то безумно любил, а потом ненавидел, хотя где-то глубоко в душе, продолжал ещё долго-долго страдать и болезненно её любить.

Даже сейчас, через время, при воспоминании о ней, тоскливо на душе. Грустно. Грустно от того, что не смог вовремя простить, поговорить с ней не смог из-за своей дебильной упёртости и дикой ревности. Оттого, что так и не смог устроит свою жизнь, завязнув по уши в прошлых ошибках и обидах.

Сын мой и тот, не обрадовался, узнав обо мне. Не любит меня. Осуждает. И есть за что. Тут даже не поспоришь.

С его матерью мы познакомились ещё в школе. Влюбились в неё сразу, вместе с другом.

Она всегда была невероятной. От всех отличалась.

В ней было всего чуть-чуть больше, чем в других: чуть больше нежности, чем у других, хрупкости, воздушности, чуть больше красоты особенной какой-то, еле уловимой.

Она нравилась, наверное, всем пацанам нашего класса: красивая, скромная, улыбчивая и невероятно добрая.

С толстой, тёмной косой до пояса, на маленькой аккуратной головке, огромными карими глазами на пол-лица, обрамлёнными густыми ресницами, прозрачной тонкой кожей, через которую просматривалась сеточка сосудиков на утончённом личике. Она была какой-то неземной девочкой. Её невозможно было не заметить. Невозможно было не полюбить.

Провожали мы её до дома всегда вдвоём. Утром забегали за ней, портфель её носили по очереди. Подкармливали её, потому что жили они очень бедно. Она даже перекусы с собой в школу не брала. Нечего было брать. Но никогда не жаловалась, не плакала никогда.

Я знал прекрасно, что Валька в неё влюблён без памяти, да и она тоже об этом знала, но из нас двоих, она выбрала меня. Сама.

Как только это случилось, он мне слово дал, что отойдёт в сторону и слово своё держал. Не подходил к ней. Практически общаться с ней тогда перестал.

Я был на седьмом небе от счастья. Ревновал, правда, дико её. К каждому столбу ревновал. Крышу моментально сносило, когда к ней кто-нибудь клеился или просто смотрел на неё похотливо. Взрывался сразу, в драку мог полезть.

Всегда был импульсивным, сложно было себя контролировать в такие моменты.

Петька такой же взрывной, тоже сдерживает себя с трудом, раньше особенно. Сейчас немного научился останавливаться, да и с женой ему повезло. Не просрал, как я, когда-то.

Ей удавалось меня сдерживать, мягкостью своей, нежностью — я успокаивался с ней, другим становился. Вальке тоже удавалось.

А когда их не стало рядом, мир, как будто, перевернулся. Ничего больше не держало, ничего ценного в жизни не осталось.

Я не трогал её долго. Берёг. Хотел, чтобы у нас ней всё случилось после свадьбы, как положено. Мечтал обеспечить ей достойную жизнь, чтобы она никогда ни в чём не нуждалась.

На дворе девяностые, работы нормальной нет ни хрена. Родители-инженеры, тоже себя в новой жизни не нашли. Отец так вообще к бутылке пристрастился. Мама — экономист с высшим образованием, пошла на рынок торговать, где поначалу больше теряла, чем зарабатывала. Помню, как она одну туфлю домой принесла, сказав, что у девушки денег только на одну хватило, за второй та обещала вернуться через неделю, но так и не вернулась, а работодатель вычел из её зарплаты полную стоимость. Сейчас смешно, а тогда горько было.

Вообще интеллигенции непросто пришлось. Доктора наук вагоны разгружали, за неимением других возможностей заработать, учителя полы мыли, чтобы выжить.

А мне хотелось для неё всего и сразу. Хотя она ничего и не просила никогда. Но я загорелся тогда, успокоиться не мог, мне было надо: ходил, думал, схемы всякие разные придумывал, чтобы много и быстро…

Первая афера, с телефонами, прошла, более чем удачно. Денег я срубил тогда прилично. Если бы не одно «но».

В тот самый момент я и познакомился с Романенко Светланой Борисовной, которую умудрился кинуть на деньги. Женщина она была уже взрослая, опытная, с хорошими родственными и, не только, связями. Она-то меня и вычислила. Мы долго с ней беседовали тогда по душам, удалось нам договориться, как мне показалось. Она меня не сдаст, а ей, я всё верну. И схему с перепродажей, уже проданных квартир, подкинула мне тоже она.

Я смекнул тогда, что я ей понравился, она этого даже не скрывала. Успокоился. Думал, вылезу за счёт своей смазливой внешности, подождёт она. Ну, в крайнем случае, схожу с ней куда-нибудь, уболтаю. Не показалась она мне такой уж грозной при первых наших встречах.

Да и выхода особого не было, деньги нужны были, долг нужно было отдавать. Решил рискнуть.

Надюха, когда узнала, кипишь подняла, — Вальку привела, чтобы он помог ей меня отговорить от моей провальной идеи. Крышу мне и снесло, в тот момент, окончательно.