Венера

Все насекомые вдруг набросились на меня, кусая, терзая мою плоть, зарываясь мне под кожу и пожирая внутренности. Я чувствовал, как они гложут меня изнутри, и когда я попытался крикнуть, из меня не вышло ни звука. Они сожрали даже мой голос.

Но я слышал другие крики. Долгие, душераздирающие вопли мужчин и женщин, которые падали и падали сквозь кипящий горячий воздух, стеная: «Спаси-и-ите-е!»

СМЕРТНЫЙ ПРИГОВОР

Я открыл глаза. Я лежал на койке, куда меня бросили, и тело мое все еще ныло после побоев Фукса. Мои апартаменты на этот раз состояли из крохотной секции, отгороженной от других коек тонкой пластиковой задвигающейся дверью типа японского «шодзи».

Как давно я здесь валялся, не знаю. Я уже долго был без сознания. Я слышал, как мимо меня ходят люди. Из-за перегородки доносились разговоры на незнакомом гортанном языке.

Я ощущал во всем теле чудовищную слабость. Без регулярных уколов транквилизаторов количество красных кровяных телец падало до такой степени, что я мог впасть в кому и умереть. «Может быть, это не самый худший вариант»,- думал я сейчас, лежа здесь, жалкий и совершенно одинокий. Никого моя смерть не обеспокоит. Никто меня оплакивать не будет. Я ничего не значил ни в чьей жизни. И, собственно говоря, никакой разницы для мира нет, буду я в нем жить или нет. Кому я нужен: отцу, который от меня избавился; брату, которого уже давно нет; или Гвинет, которой, как и остальным живым, нужны прежде всего деньги? Да, для мира не составит никакой разницы, буду я в нем жить или оставлю его навсегда.

- Ван? - голос Маргариты позвал меня тихо из-за перегородки «шодзи». Я видел сквозь экран ее силуэт: темная тень легла на белые квадраты пластика.

- Ван, ты проснулся? - позвала она вновь.

- Зайди,- сказал я, удивленный, что я еще могу что-то сказать. На самом деле я определенно не чувствовал в себе сил даже для того, чтобы вести разговор.

Она отодвинула экран. Мою койку скрывала перегородка, и войти здесь было некуда - Маргарет просто встала в проходе, там, где за экраном находились помещения остальных членов экипажа. Я видел, что там никого нет: должно быть, все ушли на вахту.

На Маргарите был плохо подогнанный серый комбинезон, мешковато сидевший на ее изящной фигуре. Она подвернула штанины и рукава. Глаза у нее покраснели: видно, что она недавно плакала. Но сейчас глаза были сухими. Волосы тщательно расчесаны и убраны с ее прекрасного лица, стянуты назад в косу.

- Как ты? - спросила она, и в голосе чувствовалась робость. Словно она чувствовала себя виноватой за то, что со мной произошло.

Посмотрев на нее, я понял, что мой правый глаз заплыл и едва раскрывался. В этот момент она склонилась надо мной, и у меня родилась безумная идея, что она собирается меня поцеловать.

Куда там. Я протянул к ней руку, и она бережно взяла ее в ладони. Но дальше этого участия дело не пошло.

- Ты в порядке? - спросила она.

- Какая разница? - услышал я свой голос. Точнее, писк.- Через несколько дней я все равно умру.

Ее рука стиснула мою.

- Что ты городишь? Ты не так уж плохо выглядишь.

- Мои уколы. Без них анемия убьет меня.

- O-oxl - протянула она.- Я и забыла о твоей болезни.

- Весь мой запас медикаментов остался на «Гесперосе»,- продолжал я.- И если здесь нет биохимика олимпийской категории и пакгауза, забитого лекарствами, я обречен.

Вид у Маргариты был совершенно расстроенный.

- У нас нет даже доктора на корабле. Фукс не включил его в экипаж.

- Тогда ему лучше было убить меня сразу, чем унижать у всех на глазах.

- Но мы придумаем выход! Мы не допустим этого!

- Ты биолог,- прохрипел я, и слабый проблеск надежды мелькнул передо мной.- Ты не могла бы?..

Этот вопрос повис между нами. Маргарита уставилась на меня. Затянувшаяся пауза. Ответ я мог прочитать в ее глазах: она не могла синтезировать гормон, который был мне жизненно необходим. Тем более, я не знал химической формулы гормона и даже его специального названия. Я был всегда окружен людьми вроде Уоллера, которые могли позаботиться обо всех деталях.

«Бог в деталях»,- вспомнил я уже однажды услышанное где-то. «Смерть тоже - в деталях»,- сказал я себе.

Маргарита прервала мои неутешительные размышления.

- Он хочет видеть тебя,- сказала она.

- Кто хочет?

- Капитан. Фукс.

Я попытался горько рассмеяться - но с отбитыми ребрами это плохо получалось.

- Зачем? Ему нужна боксерская груша?

- Он послал меня за тобой, чтобы я привела тебя в его каюту. Он сказал, что ты уже достаточно отлежался.

Я откашлялся.

- Так вот кто на этом корабле ставит медицинские диагнозы. Что ж, в таком случае доктору здесь в самом деле заняться нечем.

- Ты можешь встать? - спросила Маргарита.

- Конечно,- сказал я, приподнимаясь на локте, и затем, схватившись за край койки обеими руками, перешел в позицию «сидя». В висках застучало.

Маргарита схватила меня за плечи, поддерживая, пока я поднимался. Сначала я хотел воспользоваться своим состоянием и опереться о талию Маргариты, но потом решил сделать лучше.

- Я сам пойду,- сказал я, едва сдерживая стон. Малого не хватало, чтобы не упасть в обморок.