Венера Челлини

– Все! Теперь или никогда! – сказал он сам себе, зачем-то поправил нож под рубашкой и только начал пробираться через кусты, как что-то его насторожило.

У него был превосходный слух, и он уловил, что к противному визгу бензопилы прибавился еще какой-то знакомый звук. Неужели?.. О черт, черт! Только не это!

Денис вытянул шею так далеко, как только мог, и убедился, что «предчувствия его не обманули»: к воротам соседской дачи бесшумно подкатила «Волга» Вадима Алфеева. Бензопила заглушала все остальные звуки, и только тончайший слух Дениса, обостренный до предела нервным возбуждением, смог уловить приближение машины.

Маргарита ничего не услышала; и, только случайно подняв голову, увидела въезжающий во двор автомобиль, что ее несказанно удивило. Она сначала не поверила своим глазам и машинально опустила голову, продолжая читать, но потом снова поглядела на черный автомобиль, отложила книгу и нерешительно встала.

Денис отметил, что полковник загнал свою «Волгу» в самые заросли, так, чтобы с дороги ее не было видно, и решил, что это неспроста.

Маргарита все так же растерянно стояла и смотрела. Полковник вышел из машины и приблизился к ней. В руках он держал бутылку вина и фрукты. Он что-то негромко сказал Маргарите, и они медленно пошли к дому. Полковник продолжал что-то говорить ей, наклоняясь к самому уху, что было оправданно, так как пила звенела на всю округу, а девушка кивала головой, видимо, соглашаясь. Они скрылись в доме, и полковник, оглянувшись, закрыл за собой дверь.

Денису стало жарко: он в одну секунду вспотел, вся кровь бросилась ему в лицо. Каким-то звериным чутьем он понял, что полковник собирается сделать то, что придумал и горел желанием осуществить он сам! Что именно для этого он вернулся сюда один, без шофера. Полковник знал, что Елизавета Павловна в Москве и вернется не скоро, потому что сам отвез ее утром, – следовательно, Маргарита одна… Никто не узнает, что он возвращался. Со стороны дачи Дениса машину не видно, а бензопила заглушает все звуки. Он все рассчитал и решил использовать свой шанс.

Что же предпринять? Денису очень не хотелось уступать полковнику первенство в таком деле! Маргарита, скорее всего, девственница, и быть у нее первым очень заманчиво. Но после полковника это будет невозможно. Вот досада!

«Что они там делают? – подумал Денис. – Наверное, он ее уговаривает. Сначала угостит вином как следует, а затем…»

У него помутилось в голове от этих мыслей. Что, если пробраться к дому и посмотреть в окно? Дьявол! У них всегда шторы на окнах задернуты! Любители романтического полумрака, черт бы их побрал! Денис подумал, что выходить из укрытия опасно. Перед домом открытое место, вдруг Алфеев вздумает выглянуть в окно? Лучше некоторое время подождать, посмотреть, что произойдет дальше…

Дом застыл, тихий и неподвижный, с закрытыми окнами. Елизавета Павловна никогда не открывала окна днем, чтобы в комнатах сохранялась прохлада. Ни звука не доносилось со стороны дома. Да и какие могли быть звуки, если у Дениса во дворе не умолкала пила? Ее завывания начинали действовать ему на нервы. Хотелось оказаться в доме соседей, прильнуть к щелочке в дверях – и смотреть, смотреть…

Денис почти уже решился подкрасться к дому, как дверь внезапно распахнулась, и из нее выскочила Маргарита, растрепанная, с безумными глазами, как будто слепая… Она, дико озираясь, побежала вниз, по заросшей садовой тропинке к сараю. За ней, выбежав из дома, без кителя, в расстегнутой рубашке, помчался полковник. Он догнал ее в три шага, поймал за локоть, начал что-то взволнованно говорить, прижимая руку к сердцу… Она отстранялась от него, пятясь назад, к сараю, инстинктивно ища убежища там, где она обычно пряталась от чужих глаз.

– Это не самое лучшее, что тебе следовало бы предпринять, дорогая Марго, – прошептал Денис одними губами, уже представляя себе, что сейчас произойдет.

Маргарита, сама того не желая, увлекла полковника за сарай, в самую гущу зарослей, и теперь Денису лучше всего были видны их ноги: Маргаритины – босые и военного – в сапогах и галифе. Даже на расстоянии, отделявшем его от Вадима и девушки, чувствовались вибрации нетерпения, бешеного, безумного, всепоглощающего желания, исходящего от полковника, помутившего его разум и сломавшего волю. Это желание еще сильнее провоцировали терпкие запахи сада, горячей влажной земли, стыд и страх Маргариты, ее растерянность, вид ее нежного девичьего тела в полурасстегнутом платье…

Раздался хруст веток, который Денис услышал только потому, что находился слишком близко, и он увидел, как, словно в замедленном кадре, опускается на высокую траву, падает навзничь тело девушки, как сильная мужская рука разрывает ее легкое ситцевое платье, увидел ее грудь, которую столько раз представлял себе в ночных грезах… Или ему показалось, что все это происходило так медленно? Тело Маргариты, все целиком, в том числе и грудь, он много раз видел – когда она мылась, плескаясь в тазике, полускрытая ветками и ажурной листвой. Но сейчас… это было совсем по-другому, так волнующе, необычно!