Венера Челлини

Маргарита вяло сопротивлялась, так как от удара о землю ей стало нехорошо. Движения ее тела, пытавшегося освободиться, еще сильнее возбуждали полковника; он уже не церемонился… Девушка кричала, но даже Денису ее крик был едва слышен. Он скорее угадывал его по движениям ее губ, из угла которых вытекло немного крови… маленькая алая капелька. Из кустов Денису были видны красивые ноги Маргариты, которые едва шевелились и которые она пыталась – и не могла согнуть в коленях, чтобы обрести хоть какую-то точку опоры для сопротивления, и сверху на ней – широкая спина и голая мужская волосатая задница. Эта задница ритмично и сильно двигалась, и в какой-то момент тело Маргариты совершенно обмякло, как неживое, и руки, которыми она судорожно вцепилась в траву, бессильно разжались…

Денис подумал, что она потеряла сознание от боли, но это оказалось не так. Ему как раз было видно ее залитое слезами лицо и полуоткрытые глаза, которые ничего не выражали, кроме бессильной, безнадежной покорности. Губы Маргариты чуть шевелились, и она до крови кусала их, чтобы преодолеть боль и отвращение.

Полковник передохнул, прямо на ее теле, не давая ей подняться, и еще раз удовлетворил свое неуемное желание. Маргарита больше не кричала и не сопротивлялась, осознав бесполезность своих усилий. Когда Вадим Алфеев поднялся, облегченно вздохнул и начал приводить себя в порядок, она осталась лежать на траве, даже не стараясь прикрыться. Денис увидел, что внутренняя сторона бедер у нее вся в крови.

Полковник нагнулся, поднял разорванное платье и бросил его на Маргариту, на ее обнаженное тело. Он старался не смотреть ей в лицо и косил взглядом куда-то в сторону. Его подбородок нервно дергался, руки ходили ходуном. Он начал приходить в себя, осознавая, что именно только что произошло. Солнце поднялось высоко, стояла нестерпимая жара. В воздухе парило от влажной после ночного дождя земли. Непрерывно и раздражающе визжала бензопила.

Вадим что-то говорил Маргарите, глядя мимо нее в глубь сада. Она его не слушала. Медленно, медленно она поднялась с земли, придерживая на груди испачканное соком травы платье, пошатываясь, прислонилась к стволу старой сливы, на которой почти не было плодов. Полковник хотел помочь ей накинуть на себя одежду, но она в таком ужасе от него отпрянула, что он опустил руки и сделал шаг назад. Ему предстояло то, с чего следовало начинать, – объяснения и просьбы, уговоры и мольбы. Может быть, тогда все и произошло бы по доброму согласию. Но теперь было поздно.

Он все-таки пытался уговорить ее, но Маргарита его не слушала. По мере того, как краски жизни возвращались на ее лицо, ее глаза все сильнее наливались ненавистью и отчаянием. И в какой-то момент она закричала – сильно, громко, так, что на долю секунды заглушила вой пилы. Денис вздрогнул в своих кустах и чуть не повалился на спину. Он сидел на корточках и так увлекся необычным зрелищем, что не замечал, как затекли ноги. Теперь они онемели и плохо слушались.

Вздрогнул и полковник. Нервно оглянувшись – не слышал ли кто? – он подскочил к Маргарите и зажал ей рот ладонью. Она укусила его, изо всех сил. Он отпрыгнул, тряся в воздухе рукой, с которой капала кровь.

– Ты что? С ума сошла? – возмутился Вадим Алфеев.

Денис скорее угадал это, чем услышал.

Вместо ответа девушка набрала полную грудь воздуха и закричала еще пронзительнее, чем в первый раз. Дениса оглушили две вещи – внезапно наступившая тишина и ее истошный вопль. Бензопила молчала. Возможно, рабочие решили сделать перерыв, чтобы пообедать, или что-то в этом духе. На лице полковника появилось выражение растерянности, сменившееся паническим страхом. Что, если на крики девчонки сбегутся мужики, которые пилили дрова? Картина перед ними предстанет более чем красноречивая! Ничего большего и не понадобится. Если не свершится самосуд – прямо здесь, на чужой запущенной даче, где вокруг ни души, – то милицию они вызовут непременно, и тогда… Лучше было не представлять себе, что тогда произойдет. Унизительные допросы, суд, тюрьма, позор… Жизнь закончится – бесславно, преждевременно! А ведь он еще так молод, полон сил и здоровья, его ждет скорое повышение по службе, блестящая карьера, любовь женщин…

Все это молнией промелькнуло в его сознании. Полковника бросило в жар, потом в холод. Его затрясло. Он со страшным выражением лица бросился к Маргарите и зажал ей рот, уже не опасаясь, что она его укусит. Укусы – ерунда по сравнению с тем, что его ждет теперь – по ее милости! Что же делать? Что делать?! От наступившей тишины стоял звон в ушах. Казалось, что было слышно, как пролетают в горячем воздухе голубые стрекозы. Оглушенные пилой, люди не обратили внимания на крик Маргариты, но если она снова начнет вопить…

Полковник сильно прижимал ее своим телом к стволу дерева. Девушка пыталась вырваться, снова закричать. Ее глаза сверкали безумной решимостью.

Денис почувствовал приближение развязки, и по его спине потекли струйки пота.