Венера на половинке раковины. Другой дневник Филеаса Фогга

К тридцати шести он завершил длительную операцию, в которой выполнял роль шпиона. Он едва не утонул, но был спасен рыбаками у побережья Лофотенских островов. Он вернулся в Фогг-холл, чтобы восстановиться и получить новые распоряжения. Там он отрастил бороду, готовясь вернуться к светской жизни. Приемный отец Филеаса погиб в ходе операции. Его кости покоились на том самом морском дне, где оказался бы и сам Фогг, если бы его не спасли. Любой врач или антрополог, который взглянул бы на них, рисковал умереть от любопытства.

Смерть приемного отца стала еще одой травмой, которую Фогг подавил, а потом постепенно давал волю накопившимся переживаниям.

И пока Филеас отращивал бороду, Стюарт строил долгосрочные планы. Он хотел бы немедленно привлечь Филеаса к участию, но сначала нужно было составить расписание, в котором учитывалось бы время, необходимое Фоггу для отдыха и душевного восстановления.

Почему Филеас снял дом номер семь по Сэвил-роу под своим настоящим именем? Этого никто не знает. Во всех предыдущих операциях он работал под прикрытием, используя псевдонимы. Капеллеанам точно ничего не было известно о том, чем на самом деле являлся Фогг-холл. Иначе они давно бы уже нагрянули туда. Вероятно, Стюарт предвидел, что пари, заключенное Фоггом, привлечет к нему всеобщее внимание. Сам Фогг не стал бы никому о себе рассказывать. Но какой-нибудь рьяный репортер или проницательный детектив могли попытаться проследить всю его биографию и узнать о его происхождении. Стюарт не хотел, чтобы кому-нибудь стало об этом известно, но и не особенно переживал на этот счет. Люди просто узнали бы отдельные факты, которые ничего не говорили о связи Фогга с инопланетной расой. Когда же об этом станет известно капеллеанам, будет уже слишком поздно.

Именно поэтому Паспарту поручили узнать о местонахождении сэра Уильяма Клейтона. За исключением нескольких эриданеан, старый баронет был единственным, кто мог рассказать прессе, откуда происходил Фогг и как он получил свою нынешнюю фамилию. К тому времени, когда сэр Уильям вернется из Африки и узнает о знаменитой кругосветке, капеллеане ничего уже не смогут предпринять. Они будут мертвы. Или же погибнут все эриданеане. В любом случае, все это уже станет бессмысленным.

7

Как всем известно, история быстро перенеслась на страницы газет. Все, кроме «Дейли Телеграф» сочли затею Фогга безумной. Тем не менее, многие поверили ему настолько, что даже поставили на него деньги, а это было высшим проявлением доверия. Об искренности этой веры доказывало и появление облигаций «Филеас Фогг», которые стали продавать на лондонской бирже. Верн подробно описал, как повышались и понижались котировки Фогга, и нам нет необходимости повторять это еще раз.

Однако для тех, кто забыл или кто по какой-то причине не читал роман Верна, стоит упомянуть, что через неделю после отъезда котировки Фогга опустились до нулевой отметки.

Мистер Роуэн, комиссар полиции Скотланд-Ярда, получил телеграмму от мистера Фикса – детектива, который вел наблюдение за грузовыми и пассажирскими судами пароходной компании, осуществлявшей перевозки на Пиренейский полуостров и в восточные страны.

Я НАШЕЛ ГРАБИТЕЛЯ, ОБОКРАВШЕГО БАНК. ЭТО ФИЛЕАС ФОГГ. НЕМЕДЛЕННО ВЫШЛИТЕ ОРДЕР НА АРЕСТ В БОМБЕЙ.

Комиссар полиции не поверил телеграмме и затребовал в Реформ-клубе фотографию Фогга. Он сравнил ее с описанием человека, укравшего пятьдесят пять тысяч фунтов из Английского банка. Сходство оказалось слишком сильным, чтобы счесть это совпадением, если только у Фогга не было брата-близнеца. Темное прошлое, а также отсутствие подробной информации о происхождении Фогга, его замкнутый образ жизни и, наконец, стремительный и совершенно неожиданный отъезд из Англии – все это только усилило подозрения полиции. Они решили, что напали на след преступника.

Поезд повез Фогга и Паспарту от вокзала Чаринг-Кросс в Дувр. По пути Паспарту внезапно вспомнил, что забыл погасить газовый рожок у себя в комнате. Мистер Фогг невозмутимо ответил, что в таком случае он будет гореть за счет Паспарту.

Из Дувра они оба сели на корабль до Кале, а оттуда на поезде поехали через Францию и Италию. В Бриндизи они, по-прежнему не отставая от графика, сели на «Монголию» – пароход компании «Пенинсулар-энд-Ориентал». Этот роскошный лайнер, поглощающий уголь и работающий на пару, пришвартовался в Суэце в среду девятого октября в одиннадцать утра – точно по расписанию. В своем дневнике Фогг указал, что пока путешествие заняло 158½ часов или шесть с половиной дней. За этот период в другом дневнике Фогга было написано только несколько фраз с весьма загадочными отсылками: