Венера на половинке раковины. Другой дневник Филеаса Фогга

Женщину звали Ауда Джиджибхой, и в Бомбее она посещала английскую школу. Благодаря образованию и светлой коже она могла сойти за европейку. Ауда приходилась родственницей богатому парсу, которому королева даровала титул баронета. Его звали Джейметси Джиджибхой, и наши любопытные читатели смогут найти его имя и ознакомиться с биографией в книге пэров Берка [8].

Парс сказал, что ее родители умерли, и девушку насильно выдали замуж за раджу.

(Разумеется, так считала общественность и сам раджа. Ауда сумела устроить все так, чтобы казаться жертвой. Ведь если бы она с радостью пошла за раджу замуж, это могло вызвать всеобщее подозрение.)

Но парс был прав, когда сказал, что она бежала сразу же после смерти раджи, однако ее схватили и вернули в столицу. Родственники раджи настаивали на том, что ее должны подвернуть обряду сати, так как не хотели делиться с ней наследством.

Фогг подумал, что, возможно, именно так и обстояло дело. Если бы Немо узнал или хотя бы заподозрил ее в связях с эриданеанами, он мог предпринять попытки спасти ее от сати. Ауда была для него слишком ценным источником информации, чтобы позволить ей сгореть на погребальном костре. Но, вполне возможно, Немо больше не имел влияния в Бунделькханде и был не в силах предотвратить ее преждевременную – даже с его точки зрения – смерть.

Парс отвел путешественников к пагоде Пилладжи, где и должна была состояться эта жуткая церемония. Тридцать минут спустя они уже прятались в густых зарослях в ста шестидесяти семи ярдах от пагоды, в которой находились брамины. Киуни слишком сильно шумел, обрывая ветки и пережевывая их, но с этим ничего нельзя было поделать. Слон проголодался и попытки остановить его вызвали бы еще больше шума. К счастью, пышная растительность, окружавшая путешественников, значительное расстояние, отделявшее их от толпы, и крики жителей Бунделькханда, помешали последним обратить внимание на звуки, производимые слоном.

Фогг расспросил гида о том, что находилось вблизи от пагоды, каково было ее внутреннее убранство, а также о поведении индусов во время подобных церемоний. Верн пишет, что парс был знаком с обстановкой в пагоде. Но как парс мог войти в индуистский храм, тем более в храм, расположенный на вражеской территории? Возможно, парс, явно не обделенный интеллектом, а, как следствие, и любопытством, черпал свои знания из рассказов индуистов, живших в его деревне, или путешественников, которые приходили в это место паломничества. Пагода Пилладжи была, судя по всему, довольно знаменита в этих краях.

Все участники этой маленькой экспедиции оставались в зарослях до наступления ночи, переживая из-за того, что их в любой момент могли обнаружить. Киуни продолжал жевать ветки, из толпы иногда выбегали дети, которые подбирались достаточно близко к месту их укрытия. Один раз три малыша, играя в прятки, оказались совсем рядом с кустами, за которыми находились путешественники. Но в этот момент мать одного из детей позвала их. Киуни как раз засовывал в рот оборванные ветки, поэтому треск и хруст ломаемого дерева не привлек внимание женщины. К тому же ветер дул в сторону путешественников, унося все звуки прочь от толпы.

И, тем не менее, им пришлось пережить несколько тревожных моментов.

Когда солнце село, шум толпы начал постепенно стихать. Киуни оборвал половину деревьев вокруг них и, набив брюхо, мирно дремал. Участвовавшие в церемонии люди не только устали – от жидкого опиума, смешанного с коноплей их потянуло в сон. Употребление этих наркотиков, а также некоторые другие особенности, описанные Верном, указывают на то, что бунделькхандцы не были последователями традиционного индуизма. Ведь жители Бунделькханда поклонялись богине Кали и, вероятно, считались отступниками среди представителей других течений этой религии. В обычаях бунделькхандцев можно было найти элементы древней доиндуистской религии, которые они, возможно, позаимствовали у первобытных жителей этих мест – маленьких темнокожих людей, уцелевших лишь в горных джунглях.

Записки Фогга подтверждают описания Верна, и мы можем принять за истину тот факт, что поклонники Кали в самом деле принимали опиум и другие наркотики.

С наступлением темноты парс отправился разведать обстановку. Он убедился, что вся толпа, включая детей, лежала в полном оцепенении. К сожалению, это не относилось к жрецам и стражникам, которые продолжали бодрствовать у входа в храм. Фогг выслушал все это с невозмутимым видом. Они должны были дождаться удобного момента. Возможно, люди в храме собирались отойти ко сну позже.