Венера на половинке раковины. Другой дневник Филеаса Фогга

В этот момент у Фикса появилась идея. Он пригласил Паспарту в таверну на пристани. Фикс знал, что там курили опиум, и надеялся напоить Паспарту, а затем заставить его выкурить трубку с опиумом. Фогг начнет разыскивать своего пропавшего слугу, и это задержит его. Пока они пили, причем Паспарту пил вдвое больше Фикса, тот рассказал французу, что он детектив и что Фогга разыскивают за ограбление банка. Он все еще не был уверен, что Паспарту – эриданеанин. Если бы он был обычным слугой, то отвернулся бы от своего хозяина, как и полагалось законопослушному гражданину. Это, по крайней мере, спасло бы ему жизнь. Фикс был убежден, что даже в случае непричастности Паспарту, сероглазый мужчина все равно скорее всего приказал бы убить его. Паспарту мог опознать в Фиксе человека, который следил за ним, а сероглазый мужчина явно не хотел, чтобы эриданеане начали расследование деятельности Фикса.

Кроме того, Фикс даже привязался к этому малому. Хотя и ни за что не признался бы в этом Сероглазому.

В результате недолгого пребывания в опиумном притоне Паспарту впал в забытье, и Фогг с Аудой были вынуждены уехать без него.

Нет смысла подробно пересказывать приключения француза после того, как он очнулся. Пережив ряд напряженных и комичных эпизодов в Иокогаме, он все-таки встретился с Фоггом. Они успели на корабль, идущий в Америку за мгновение до того, как был поднят трап.

В Гонконге Паспарту не успел предупредить Фогга о том, что корабль отплывал раньше времени. Но находчивый англичанин зафрахтовал лоцманское судно, на котором доплыл до Сингапура, где ему удалось нагнать «Карнатик», на котором он прибыл в Иокогаму. Фикса такое развитие событий сильно расстроило. По крайней мере, он себя в этом убеждал. А ту невольную радость, которую он испытал в первый момент, Фикс считал проявление слабости характера, способной привести к фатальным последствиям, если он не научится с ней бороться.

Фикс был не только огорчен, но даже чувствовал себя в большом долгу перед Фоггом. Ведь этот джентльмен разрешил ему плыть вместе с ним на лоцманском судне и настоял на том, чтобы оплатить его поездку. Фоггом двигало желание держать Фикса подле себя. В случае необходимости он мог схватить его и выведать нужную информацию. Коме того, он подозревал, что соплеменники Фикса – если Фикс в самом деле был капеллеанином – могут находиться на пароходе. И когда они попытаются выйти на контакт с Фиксом, Фогг заметит их.

Фикс все это понимал. Он понимал также и то, что даже если бы они в самом деле были теми, за кого себя выдавали, Фогг все равно проявил бы к нему щедрость. И Фиксу это не нравилось. Ведь такое поведение Фогга пробуждало к нему симпатию.

Верн говорит, что Паспарту, встретившись со своих хозяином в Иокогаме, не рассказал ему, что Фикс – детектив, который собирался арестовать Фогга. Это было не так. И даже если рассказанная Верном история, на первый взгляд, правдива, молчание Паспарту все равно практически не поддавалось объяснению. Верн заставил его молчать, поскольку это было необходимо для сюжета. Фогг не должен был узнать о миссии Фикса. В противном случае, он постарался бы отделаться от Фикса и не подвергся бы аресту по возвращении в Англию.

13

Корабль, на котором Фогг отправился в Сан-Франциско, назывался «Генерал Грант». Он принадлежал «Тихоокеанской почтовой пароходной компании». Это был колесный пароход, оснащенный также тремя мачтами с большими парусами. Двигаясь со скоростью двенадцать миль в час, он должен был пересечь Тихий океан за двадцать один день. Фогг рассчитал, что прибудет в Сан-Франциско второго декабря. После этого он проследует поездом в Нью-Йорк, куда должен будет приехать одиннадцатого декабря. А из Нью-Йорка на корабле отправится в Англию. Двадцатого декабря он может оказаться в Лондоне, на день раньше назначенного срока – двадцать первого декабря.

Верн утверждает, что через девять дней после того, как они отплыли из Иокогамы, двадцать третьего ноября корабль пересек 180-й меридиан. Фогг совершил путешествие вокруг половины Земного шара, ведь эта воображаемая линия находилась как раз напротив Лондона. И хотя у Фогга оставалось всего двадцать восемь дней, чтобы преодолеть вторую половину пути, на самом деле им уже было пройдено две трети маршрута. Ему пришлось сделать большой крюк, чтобы добраться до 180-го меридиана, но теперь он собирался двигаться, практически, по прямой.

Двадцать третьего ноября, согласно Верну, Паспарту совершил радостное для себя открытие. Его часы, которые он никогда не переводил в различных часовых поясах, теперь показывали время точно по солнцу.

По словам Верна, Паспарту не знал, что если бы циферблат его часов был разделен на двадцать четыре часа (как в итальянских часах), то лишь в этом случае его хронометр показывали бы время правильно: не девять часов утра, а девять вечера. Да, они показывали бы двадцать один час пополуночи предыдущего дня – именно такую разницу составляло время между Лондоном и 180 меридианом.