Венера Прайм 3

Попрощавшись с Евгением Блейк два часа бродил по шаттлпорту, собирал информацию, пропитывался местными реалиями. Порт оказался более масштабным хозяйством, чем он ожидал. Здесь были сортировочные станции и автобазы больших грузовиков. Отсюда начиналось шоссе Фарсида, по которому в другие районы Марса доставались товары, привезенные с других планет, транзитом через «Станцию Марс», грузовыми шаттлами. Здесь были склады, магазины, склады горючего, общежития для рабочих, исследователей и половины населения Лабиринт-Сити. Живущие в общежитиях называли стеклянные дома на склоне утеса «выставкой».

Если у проходивших через улей бродяг не было ничего, что могло бы их развлечь, кроме фильмов на видеоплеере, то у местных жителей была тусовка, о которой посторонним не говорилось. Но Евгений сказал Блейку, где его искать. — Бар «Сосна». И он, надев скафандр, отправился в дорогу. Пробираясь по песку между полузанесенными песком ангарами и складами, согнувшись, почти падая вперед, преодолевая ветер (ни как не меньше двадцати узлов), он едва не пропустил вход в длинный узкий сарай, прилегающий к задней части ангара.

Блейк протиснулся в шлюз, дождался зеленого сигнала и открыл внутренние двери:

Уникальная, особенная вонь — смесь радемаса, табачного дыма, косметики, прокисшего пива, пропахших потом скафандров и хлорки.

Грохот синтезатора, выдававшего мелодию похожую на мучительный визг шаттла, распадающегося в верхних слоях атмосферы, которая переходила в звуки первых мгновений после Большого Взрыва.

Голубые огни взлетно-посадочной полосы освещали это помещение, им помогала пляска цветных полос и пятен на, развешанных по стенам, плоских экранах. Здесь было бы намного темнее, если бы стены не были обшиты полосами полированной нержавеющей стали. 

 С потолка свисали стрелянные гильзы ракет и пустые бутылки всевозможных форм.

Повесив на вешалку скафандр и получив свое пиво, Блейк с трудом нашел уголок, где никто не толкал его локтями. Евгений обещал встретиться с ним здесь и потолковать насчет работы, скорей бы он пришел, а то вон там стоят те трое, что напали на него Невской площади и объясняться с ними по новой нет никакого желания.

Сидящие рядом с ним у барной стойки записные «аналитики» во хмелю обсуждали проблемы и районного масштаба, и всемирного почти. То и дело слышались мудреные аббревиатуры ГТ, ПРКТ, ПТМ, что на нормальном языке означало соответственно «Гильдия Трубопроводчиков», «Профсоюз Работников Космического Транспорта» и «Проект Терраформирования Марса». Звучали выражения: «подписать или умереть с голоду», «банкротство ГТ», «Ноубл… акула капитализма… собирается разорить ПТМ», «это самая глупая теория…»

Сопоставив эти пивные дебаты с разговорами, которые он слышал во время своего двухчасового блуждания по шаттлпорту, Блейк пришел к следующим выводам:

 Местная гильдия трубопроводчиков оказалась в осадном положении. Огромный профсоюз работников космического транспорта, один из первых рабочих консорциумов, распространивший свое влияние за пределы Земли, пытается поглотить ее.

Многие предприниматели, управляющие частным бизнесом на Марсе приветствуют такие перемены. «Гильдия Трубопроводчиков» слишком неуступчива и с коррумпированным ПРКТ дело иметь будет гораздо проще.

Ноубл, будучи членом правления «Проекта Терраформирования Марса», затеял какую-то свою темную игру.

Ему надоело слушать эти глобальные с постоянными повторами, разглагольствования и он прошел дальше вдоль стойки. Здесь пьяный разговор шел похоже о каких-то хищениях: «…пару месяцев назад полтонны медной проволоки… А три недели назад —несколько разведывательных зондов …», «мой начальник сказал, чтобы я держал рот на замке…». 

Тут разговаривавшие стали с подозрением поглядывать на его и он пожалел, что здесь оказался. Но тут как раз вовремя раздалось:

— Майк! Майк Майкрофт! Товарищ! — баритон Евгения оказался сильнее всего того безобразия, что творилось в пабе.

Ничего себе, вот это авторитет — перед Евгением и его спутницей, которую он, обняв за плечи, нежно прижал к себе, образовался свободный проход в этой толпе потных тел.

— Смотри, кого я привел, — прорычал Евгений, подмигнув так, что это сделало бы честь Долговязому Джону Сильверу[8].

— Лидия, вот мой добрый друг, о котором я тебе столько рассказывал. Майк, это Лидия Зеромски, о которой ты слышал столько хорошего. Нам повезло, она должна быть уже в рейсе, но к счастью задержалась.

Большие карие глаза, четкие брови, высокие скулы и широкий рот, длинные светлые волосы, собранные в практичный узел на затылке. — Вообще-то Евгений как-то упоминал Лидию Зеромски, когда составлял список незамужних женщин, за которыми ему следовало бы приударить, но Блейк прекрасно знал, кто она такая (из досье Спарты). Мужчина, в которого Лидия якобы была влюблена, был одной из жертв, убитых две недели назад.

— Приятно познакомиться, — он улыбнулся Лидии своей самой очаровательной улыбкой.

— Взаимно. — Она выглядела излишне серьезной, неприветливой.