Венерианский цикл

Затем обе группы обошли поле стадиона по часовой стрелке. Зрители громко приветствовали их криками поддержки и восхваления. Воины прошли по кругу и снова заняли места на противоположных сторонах поля.

Вскоре прозвучал сигнал трубы. Красные и белые приблизились друг к другу. Теперь их строй изменился. Они разделились на авангард, арьергард и фланги. Машины остановились позади, прямо перед арьергардом. На подножках, шедших кругом машин встали по нескольку воинов.

Я наклонился к Иро Шану.

— Расскажи, в чем смысл игры, чтобы лучше понять ее и получить больше удовольствия.

— Все очень просто, — ответил Иро Шан. — Они будут сражаются пятнадцать вир (что равно шестидесяти минутам земного времени), и побеждают те, кто большее количество раз захватит королеву противника.

Признаюсь честно, я никак не ожидал того, что последовало. Красные перестроились клином, острием обращенным к белым и бросились в атаку. В последовавшей схватке трое воинов были убиты, более дюжины ранено, но белые сумели защитить свою королеву.

Если королева подвергалась серьезной опасности, ее машина разворачивалась и отъезжала, а арьергард отражал атаки противника. Схватка перемещалась взад и вперед по полю. Иногда казалось, что белые вот-вот захватят королеву красных, но тут же над их собственной королевой нависала опасность. Было много отдельных поединков, которые демонстрировали великолепное мастерство фехтования.

Все так не гармонировало с тем, что я видел в Гавату раньше, что я никак не мог подыскать происходящему объяснения. Высочайшая культура и цивилизация, которую только может вообразить человек, внезапно превратились в варварство. Это было необъяснимо. И самым странным для меня было наслаждение, с которым люди наблюдали кровавое зрелище.

Должен признать, что оно действительно захватывало. Но я был доволен, когда оно кончилось. За всю игру королеву взяли в плен только один раз: уже в самом конце игры красная королева попала в руки белых, но только после того, как пали последние ее защитники.

Из принимавших участие в игре двухсот человек все оказались ранены, пятьдесят убито, и, как я узнал потом, еще десять человек скончались позже от ран.

Когда мы ехали со стадиона домой, я спросил Иро Шана, как они могут терпеть такое дикое и жестокое зрелище, а тем более наслаждаться им, это они-то — утонченные и культурные люди.

— Мы почти никогда не воюем, — ответил он. — Веками война была естественным состоянием человека. В ней он реализовал свою страсть к приключениям, которая является частью его генетической наследственности. Наши психологи пришли к заключению, что человек должен иметь какой-нибудь выход для своей вековечной потребности. Если он не сможет реализовать ее в войнах или опасных для жизни играх, то он будет искать случай удовлетворить ее, совершая преступления и вступая в конфликты с товарищами. Лучше уж таким образом. Иначе человек может впасть в стагнацию или умереть со скуки.

Подобная философия показалась мне странной, но я был вынужден принять ее, как принял все рожденное мудростью Гавату.

Теперь я работал над воздушным кораблем с растущим энтузиазмом, поскольку видел, как быстро движется дело.

Рождался самолет, который, как я искренне верил, невозможно было построить нигде на Амторе, кроме Гавату. Здесь в моем распоряжении имелись материалы, которые могли создать только прекрасные химики, — искусственная древесина, сталь и ткань, обладавшие высочайшей прочностью в сочетании с малым весом.

Горючее для двигателя самолета, как и для двигателей «Софала» и «Совонга», включало элемент ВИК-PO, неизвестный на Земле, и вещества ЛОР. В результате действия элемента ВИК-PO на элемент ЛОР-АН, содержащийся в веществе ЛОР, происходит аннигиляция. Горючее, необходимое для моего самолета на все время его существования, уместилось бы на ладони. А материалы, из которых строился воздушный корабль, по оценке физиков, принимавших участие в его постройке, гарантировали примерно пятьдесят лет его работы. Можете представить себе, с каким нетерпением я дожидался завершения наших трудов!

И, наконец, воздушный корабль был построен! Весь последний вечер я с большой командой помощников тщательно проверял его. Утром предстояло вывезти корабль через Таг Кум By Кантум для испытательного полета. Я был уверен, что полет пройдет успешно. Да и мои помощники не сомневались. То, что он должен летать, было фактом. После работы я решил немного отдохнуть. Позвонив Налте по системе беспроволочной связи, не требовавшей ни приемников, ни передатчиков, очередное чудо Гавату, я спросил, не поужинает ли она со мной. Налте согласилась с готовностью и видимым удовольствием, которое согрело мое сердце.

Мы пообедали в маленьком саду на крыше здания, что стояло на углу Джорган Лат и Гавату Лат около стены в нижнем конце Гавату Лат — проспекта, который тянется вдоль реки.

— Как хорошо, что я снова вижу тебя, — радовалась Налте. — Со дня военной игры прошло так много времени. Я подумала, что ты забыл меня.

— Нет, нет, — заверил ее я, — просто день и ночь работал над своим воздушным кораблем.