Венерианский цикл

— Какой он ужасный, — воскликнула Дуара. — Я чувствую себя убийцей!

— Ты фактически являешься соучастницей, — поддразнил я, — а раз так, то вина ваша одинакова.

— Прошу тебя, не надо так шутить, — умоляюще попросила Дуара.

— Извини, но для меня они не люди. Отравить их — то же самое, что разбрызгать керосин на поверхность стоячего пруда, чтобы убить комарные личинки.

— Да, — поддержал Иро Шан. — Пусть это тебя не угнетает. Подумай о том, как поступили с нами. Они не заслуживают ни снисхождения, ни жалости.

— Вероятно, вы правы, — согласилась Дуара. — В любом случае мне придется сделать это.

Остаток дня прошел, как в дурном сне, в котором снится, что ты увяз по колено в глине. Когда охранников не было поблизости, мы вновь и вновь обсуждали свой план. Я убеждал Дуару, что она должна попытаться набросать хотя бы в общих чертах карту местности, над которой будет пролетать, разыскивая Санару. Расстояние оценит приблизительно по скорости корабля, а компас поможет определить направление. Отмечая все приметные ориентиры на своей карте, она передаст Томану очень ценную информацию, которая пригодится спасательной экспедиции.

Разумеется, мы не имели ни малейшего представления о расстоянии до Санары. Анлап, континент, на котором она находится, мог быть и совсем небольшим, и огромным. Я склонялся к последнему и считал, что Санара находится в трех — пяти тысячах миль от By-ада. Если даже она и ближе, Дуаре все равно потребуется много времени, чтобы разыскать ее. Ведь нельзя совершать посадки в разных частях Амтора и спрашивать дорогу, даже если и будет кого спросить. Дуаре надо найти Санару и узнать ее, прежде чем решиться на посадку. Она может затратить целый год на поиски, но так и не найти ее. Если придется садиться, чтобы пополнить запасы воды и провизии, она будет подвергаться риску быть захваченной или убитой. Да к тому же еще этот Вик-йор! Мне, конечно, придется испытать немало беспокойных часов, а может быть, и лет! Не исключено, что всю оставшуюся жизнь меня будут мучить беспокойство и запоздалые сожаления!

И вот наступила ночь. Проходили томительные часы, Вик-йор не появлялся. В музее оставались лишь охранники — только они да живые мертвецы. Заревел басто. Я так и не понял, какие черти или духи помогли им добыть некоторых крупных животных, которые тоже стали музейными экспонатами. Басто, высотой в холке целых шесть футов, весил, должно быть, двенадцать сотен фунтов, если не больше. Пением и танцами вокруг него, осыпанием цветами они бы не добились ничего — он бы их просто разнес в клочья.

Мычание басто разбудило остальных низших животных, включая нобарганов, зарычавших и заревевших, словно звери. Целый час мы внимали какофонии звериных рыков. Затем все прекратилось так же неожиданно, как и началось.

— У твоего юного пажа, видимо, сердце ушло в пятки, — заметил я Дуаре.

— Почему сердце смогло оказаться у него в пятках? — заинтересовалась она.

— Ох, постоянно забываю, что ты не из страны свободных людей и не из дома храбрых.

— Где эта страна находится? — спросил Иро Шан.

— Она граничит на севере с Канадой, а на юге граница проходит по Рио-Гранде, на востоке ее омывает Атлантический океан, а на западе Тихий.

— Вероятно, где-то в глубине Страбола, — глубокомысленно заметил Иро Шан, — потому что я никогда не слышал об этих местах.

— Вон идет Вик-йор, — возбужденно воскликнула Дуара.

— Идет твой поклонник? — спросил я, наверное, слишком торопливо.

— Ох, боюсь тебе не нравится Вик-йор, дорогой, — протянула Дуара.

— Я рад, что ты своей интонацией поставила запятую на нужном месте.

— Не будь глупцом, — ответила Дуара.

Полагаю, что каждого, кто так влюблен, как я в Дуару, постигала время от времени подобная участь: становиться глупцом. Разумеется, я знал, что Дуара любит меня, знал, что могу доверять ей до конца времени… Но! Что-то забавное имеется в любовных делах — вот это маленькое «но». Одна мысль о том, что некое амебообразное существо среднего рода влюбилось в нее (хотя непонятно, как «нечто» понимает любовь) и что оно должно пробыть с ней неопределенно долгое время, а я останусь тут висеть на стене, мертвый от шеи до пят, — приводила меня в бешенство. Если ты мужчина, мой дорогой читатель, и если влюблен, то поймешь, что я тогда чувствовал.

Вик-йор тащил кувшин. Я знал, что в кувшине. Во мне возникло какое-то странное ощущение, если я мог в то время что-то ощущать — отвращение к трусоватому существу, которое пришло отбирать жизни у своих же собственных приятелей.

Он подошел в Дуаре.

— Все подготовил? — спросила она. — Корабль? Пропеллер?

— Да, — доложил он. — Нам очень повезло, потому что сегодня ночью Вик-вик-вик устроил банкет, и все так напьются, что мы убежим незаметно.

— Ты взял противоядие?

Он вытащил маленький пузырек из одного из карманов-мешочков и показал ей.

— Вот оно.

— Дай мне его сейчас же, — взмолилась Дуара.

— Не сейчас. Сначала уберем стражу, — он поднес кувшин к губам и сделал вид, что пьет.

Один из охранников подошел поближе.