Венец

Как хорошо, что Михаил Смоленский слинял! У «бабы-яги» пружинка заводная длинная, а эти, Переяславский и Ростовский, быстро выдыхаются. Утихают, оглядываясь на старших товарищей. Те — молчат «в тряпочку». Что старейший и опытнейший Антоний Черниговский, что известнейший умом, книжностью и благочестием Кирилл Туровский.

Да за такие вопросики — под кнут без разговоров! Чтобы мясо клочьями по закоулочкам! Только за одно то, что осмелился такое сказать, что язык повернулся таковое вымолвить! Ересь, крамола, воровство! Сатанизм обнаглевший!

Но… самый опытный и самый умный — молчат. Скурвились?! Продались?! За чечевичную похлёбку, за чины и должности продали веру христову, церковь нашу православную?!

Но… первейшие молчат. И закрадывается сомнение: а не дурак ли я? Может чего-то не понял, не дослышал? Может, они про что другое? Я тут со своим гневом, с возмущением праведным… а они про тараканов, к примеру, или про мух… Глупо получается…

— Обвинения такие надлежит обосновывать. Иначе же они… хула злобная и безумная.

— Изволь, Кириней. Вот тебе обоснование. Господь наш Иисус говорил о себе: «Я — дверь». Чрез которую душа человеческая может устремиться к Богу, к спасению. На это же поставлял он и апостолов, а те — священнослужителей. Слуги антихристовы стремятся этот путь, «дверь Иисусову» — закрыть. Захламить проход к спасению всевозможными препятствиями. И что же я вижу? Мудрейший и весьма мною уважаемый Лука Хрисоверг устанавливает взамен семидневного Великого Поста — сорокадневный. Закрывая тем врата к спасению небесному пред великим множеством человеческих душ. Обрекая их геенне огненной, превращая их в пополнение легионов демонских.

— Антоний… он сошёл с ума? О чём он? Демон ли говорит языком его или сам он уверовался в сиё?

Переяславский епископ в растерянности обращается к Черниговскому. Тот смотрит на лавку, на которой сидит, бездумно ковыряет узор наброшенного на неё покрывала. И — молчит. Собирается признать свою ошибку? Что я не «посланец господа», а совсем наоборот?

Совершенно бледный Кирилл. Дело не в том, что если я — с «тёмной стороны», то и наречение его — происки диавола. Нет, расчёты последствий — потом. Сейчас — крайнее нервное напряжение. Удар молнии в голову: что, если церковь — от Сатаны? А он, служитель её — кто?

Я поставил этих иерархов перед пропастью, перед вопросом, которого вообще, вне зависимости от ответа, быть не может, о чём просто подумать нельзя.

Вру. Подумать можно. Лютеру: «Если в аду есть мостовые, то они вымощены черепами священников».

Ага, Ванюша, ты был прав, даже в толпе верующих встречаются люди с крепкими мозгами и нервами:

— Утверждение твоё обоснованием быть не может. Безусловно, дверь к спасению должна быть открыта и дорога свободна. Ибо мы, пастыри, и ведём души человеческие по этому пути, чрез эту дверь. Но причём здесь Великий Пост?

— При том, что люди и народы — различны. Каждый человек — подобие божие, в каждом частица света небесного. А вот корм земной — разный. Взгляни на соседа своего, на владыку Поросського. Как может он проповедовать слово Христово степным язычникам, если им принять веру Христову — голодная смерть?

Поразительно. Я могу представить, что какой-нибудь епископ Полоцкий или Туровский, кто ни разу в Степи не бывал, не видел как там люди живут, может рассуждать о пище постной, без мяса, молока и их производных. Но это же южане! У них Степь перед глазами!

— Всякий человек в Степи, размышляя о крещении своём, понимает, что в первую же весну он похоронит всех детей своих, ибо не сможет дать им пропитание. Сорок дней голода дети не выдержат. Голода! У кочевников нет огородов и садов, нет овощей и фруктов, нет пашен и виноградников. «Чтобы почувствовать себя византийцем, нужно три дня подряд питаться только хлебом, сыром и вином». Что из этого простой человек может найти ранней весной в Степи? Постного? Хрисоверг может об этом не знать. Он может волноваться о Константинополе, о греках. Которые проживут без мяса и молока. Но вы-то, пастыри русские, вы же понимаете, что решение Хрисоверга ставит многие тысячи людей перед выбором: или преисподняя потом, или голодная, глупая смерть его самого и близких нынче, в первую же весну. Это ли не «закрыть дверь Иисусову»?

— Ничего, поголодают! А и умрут — не велика потеря. Зато спасутся.

— Вспомни: «Если же кто о своих и особенно о домашних не печется, тот отрекся от веры и хуже неверного». Всякий, крестившийся от тебя и следующий правилам Патриарха — хуже неверного. Вот какую мерзость плодите вы на земле. Просто следуя иным из решений соборных не подумав.

Глава 581

Тема «не подумав» в русском православии звучит минимум полвека. Ещё Смолятич доказывал, что паттерны поведения, этики, описанные в «Священном Писании» следует воспринимать «по тонкому», обдумав, а вовсе не «в лоб». Об этом же пишет ныне Кирилл. Выделить смысл, а не воспроизводить «букву».