Венец

- Я вижу, Кристин, тебе пришлось туго! - сказала она. - Сегодня вечером ты получишь от меня питье и встанешь завтра отдохнувшей и свежей.

Губы Кристин начали дрожать.

- Ш-шш... - сказала фру Осхильд, похлопав ее по руке, - я так радуюсь тому, что завтра буду наряжать тебя, - никто никогда еще не видел такой красавицы невесты, какой ты будешь завтра!

Лавранс поехал в Лэугарбру поужинать вместе со своими гостями, которые остановились там.

Мужчины не могли вдоволь нахвалиться предложенной им едой - лучшего угощения, приличествующего пятнице, никто не получил бы даже и в самом богатом монастыре! Была подана каша из ржаной муки, вареные бобы, белый хлеб, а на рыбное подавали только форель, соленую и свежую, и жирную палтусину.

Но мере того как мужчины пили пиво, они становились все веселее и веселее и все грубее и грубее подшучивали над женихом. Все дружки Эрленда были гораздо моложе его - его ровесники и друзья давно уже были женатыми людьми. И теперь мужчины шутили над тем, что Эрленд уже такой старик, а ему приходится впервые ложиться в постель к невесте. Некоторые из пожилых родичей Эрленда, еще довольно трезвые, сидели в большом страхе, следя за каждым произнесенным словом, боясь, что разговор сейчас коснется таких вещей, которых лучше бы не затрагивать. Господин Борд из Хестнеса не сводил глаз с Лавранса. Тот пил часто, сидя на своем хозяйском почетном месте, но, по-видимому, пиво его не веселило; лицо его темнело по мере того как взор становился все более и более тяжелым. Но Эрленд, сидевший по правую руку от тестя, шутливо и весело отвечал на насмешки и много смеялся; лицо его было красно, и глаза блестели.

Вдруг Лавранса будто прорвало:

- А где повозка, зять, - пока я не забыл, - куда ты девал ту повозку, что я одолжил тебе этим летом?..

- Повозку?.. - сказал Эрленд.

- Или ты уже забыл, что взял у меня летом взаймы повозку?.. Видит Бог, это была такая хорошая повозка, что лучшей мне никогда не увидеть, ведь я сам присматривал за тем, как ее делали у меня в кузнице! Ты обещал и клялся, призываю Бога в свидетели, да и все мои домочадцы знают, что ты обещал мне доставить повозку обратно, но не сдержал своего слова!..

Некоторые из гостей закричали, что об этом, право, не стоит теперь говорить, но Лавранс ударил кулаком по столу и поклялся, что он узнает, что сделал Эрленд с его повозкой.

- Да она стоит, вероятно, в той усадьбе на мысу, где мы достали лодку для переезда на остров Веэй, - равнодушно сказал Эрленд. - Я не думал, что это так уж важно! Видите ли, тесть, дело в том, что поездка через долины с нагруженным возом была очень трудной и долгой, поэтому, когда мы наконец добрались до фьорда, то ни одному из моих слуг не захотелось пускаться в обратную дорогу с повозкой, а потом снова пробираться через горы на север к Трондхеймской области. Тогда я подумал, что пока, пожалуй, ее можно будет и оставить...

- Нет, черт меня побери совсем, если я когда-либо слышал от кого-нибудь такие речи! - вспылил Лавранс. - Что это за порядок у тебя в доме? Кто там решает, ты или твои слуги, куда им надо ехать и куда не надо?..

Эрленд пожал плечами.

- Это правда, многое у меня в доме было не таким, каким должно было бы быть! Повозку я отошлю теперь вам обратно, когда мы с Кристин будем проезжать через те места. Дорогой мой тесть, - сказал он улыбаясь и протягивая Лаврансу руку, - знайте, что теперь все у меня пойдет совершенно иначе, да и сам я переменюсь, когда введу Кристин хозяйкою к себе в дом! Нехорошо вышло с повозкой. Но обещаю вам: в последний раз я дал вам повод сердиться на меня!

- Дорогой Лавранс, - попросил Борд, сын Петера, - примиритесь же с ним в таком пустячном деле!..

- Пустячное дело или не пустячное... - начал было Лавранс. Но сдержал себя и пожал руку Эрленду.

Немного спустя он подал знак вставать, и гости разбрелись на ночлег.

В субботу до полудня женщинам и девушкам пришлось много поработать в старом стабюре. Одни устраивали брачную постель, другие наряжали и украшали невесту.

Рагнфрид выбрала именно это помещение для новобрачных, отчасти потому что этот стабюр был самым маленьким - можно было поместить гораздо больше гостей в новой постройке, а эта и самим им служила летом спальней, когда Кристин была еще маленькой, пока Лавранс не выстроил нового большого дома, в котором они жили теперь и зиму и лето. Но, кроме того, старый стабюр был, пожалуй, самой красивой постройкой во всем дворе, с тех пор как Лавранс починил ее, - она совсем уже разрушалась, когда они переехали в Йорюндгорд. Постройка была украшена отличной резьбой по дереву и снаружи и внутри; и хотя верхняя горница была невелика, но тем легче было обтянуть и красиво убрать ее коврами, занавесками и шкурами.

Брачная постель стояла уже совсем готовой, с подушками в шелковых наволочках; красивые ковры были развешаны вокруг нее в виде полога; поверх шкур и простыней было разостлано вышитое шелковое покрывало. Рагнфрид и еще несколько женщин завешивали бревенчатые стены коврами и раскладывали на скамьях подушки.