Венец безбрачия

— Ты не боишься, что нам сейчас будут давать советы все кому не лень? — проскулила я, заходя с другой стороны. В крови плескался адреналин, чувство жгучего стыда обжигало вместе с настойчивыми и далекими от целомудрия поцелуями.

— Тихо, тихо, — шептали мне, пока я понимала, что мне уже все равно. Повязка медленно скользнула с моих глаз. Я зажмурилась, чувствуя, как дьявольски колотится мое сердце, а потом открыла глаза, видя комнату, объятую полумраком. В комнате, кроме нас, никого не было. Я сидела на большом письменном столе, а рядом лежало невероятно красивое платье с расстегнутой молнией.

— Так вот она какая, тряпочка половая? — спросила я, чувствуя, как у меня от пережитого волнения дрожат руки.

— Тряпочка — да, — закусил губу демон, а потом, осторожно сдвинув рукой платье на самый край, прижал меня к себе. — А вот так — половая, наказанье мое!

Я все еще пыталась понять, что происходит, пока меня долго и нежно утешали, заставляя кусать губы.

— Почему… — задыхаясь, прошептала я, приоткрывая чужие губы и собираясь подарить свой поцелуй в ответ, — ты называешь меня «наказанье мое»?

— Потому… — шептали мне, целуя как в последний раз, — что меня… тобой… наказали… Я даже в отпуск… заслуженный не пошел…

— Не могу понять… — задохнулась я, когда мое лицо взяли в свои руки, пока мой затуманенный от нежности взгляд ласкал в полумраке любимые черты. — Я — суровое наказание? Или мягкое?

— Хм… — меня поцеловали в кончик носа, а я понимала, что расправлять уже нечего. — Как ты думаешь, наслаждаться наказанием — это мазохизм? Сейчас все узнаем. Учти, амнистия будет только утром.

Глава десятая Конь в пальто, или Где сядешь, там и слезешь

Черепай меня, большая покатаха!

Мы ехали в машине, пролетая мимо светофоров и мастерски рассекая огромные пробки. На моем колене покоилась чужая рука, нежно поглаживая гладкий черный чулок. Изредка на меня бросался взгляд, после которого перед глазами вырисовывались сцены, от которых я прикусывала губу и отворачивалась к стеклу, даря своему отражению улыбку коварной обольстительницы и соблазнительницы. Не могу сказать, что чувствовала смущение, вовсе нет. Машина остановилась, заставив покачнуться на сиденье. На мою щеку легла рука демона, нежно разворачивая мое лицо к себе и поглаживая пальцами мой подбородок, изучая его маленькую волевую ямку. Я никогда не видела такого взгляда. Он был похож на темный мед, который медленно, соблазнительно, как в рекламе, густо тек по моей душе сладким трепетом, заставляя вздрагивать и чувствовать, как пересыхают губы, когда я мысленно приоткрывала чужие губы для поцелуя. Прикосновение, которое, словно электричество, заставляло слегка вздрагивать и замирать. Я прожила тридцать лет, но такое в моей жизни случилось впервые.

— Так! Я вообще-то за кофе собирался! Наказание мое! — опомнился демон, подарив теплый и нежный поцелуй. — Тебе какой?

Я сидела в машине, со скучающим видом следя, как за окном мелькают проезжающие машины, как горит лента фонарей, все еще освещая предутренний сумрак, и вертела на пальце тяжелое кольцо с древними рунами и демоническим камнем.

— Ай! — возмутилась я, когда кольцо слетело с пальца и с глухим стуком упало на коврик. Я наклонилась, шаря руками по полу в надежде найти кольцо раньше, чем вернется демон. В голове вертелся автомойщик, который растерянно протягивает демону кольцо. Мои пальцы нервно шарили по коврику, а я прислушивалась, не откроется ли дверь, застав меня в столь интересной позе за столь увлекательным занятием.

Кольцо было найдено, а я выдохнула с облегчением, резко подаваясь вверх.

— Ой! — я стукнулась головой о приборную панель, потирая место ушиба. Бардачок распахнулся, обнажив приличный бардак. Из него посыпались какие-то бумажки, выкатилась ручка. Я выглянула в окно и, не заметив знакомого силуэта на горизонте, принялась со взглядом нашкодившей кошки быстро и в меру аккуратно складывать все обратно. Это у нас какая-то ерунда… Это у нас какой-то договор. Мне стало безумно интересно, как же зовут моего демона. Понимаю, что на «черт побери!» он не откликается, но у него должно быть имя, которое я имею право знать. Сколько я ни спрашивала, сколько хитростью ни пыталась его выудить, в ответ лишь получала улыбку. И пока все вращали барабан, предлагая весь алфавит и передавая приветы родственникам, я понимала, что лучшей возможности у меня может и не быть. И вот я добралась до какого-то мятого свитка. Судя по виду, это был очень важный документ, раз был небрежно свернут в трубочку! «Договор», — прочитала я, глазами пробегая реквизиты.

Дамиан обязуется стать идеальным мужчиной, о котором мечтает Светлана (далее Обреченная).

Либо в слове «обрученная» кто-то допустил ошибку, либо мои глаза жадно пробегали строчки первой страницы.

Он обязуется вести себя так, как это подобает мужчине ее мечты.