Венец безбрачия

Пока меня убеждали, что никак не могут понять причину моего одиночества, ко мне украдкой тянулся какой-то шланг с перевернутым сердечком на конце. Я подозрительно следила краем глаза за тем, как это сердечко медленно ползет к моей груди. Тем временем новый куратор пылко клялся, что портрет Афродиты, выходящей из пены морской рисовали с меня. И все известные картины тоже!

— И даже Рубенс рисовал с меня? — поинтересовалась я, вспоминая средневековый боди-позитив.

— И даже он, — сладко ответили мне, пока я с грустью осознавала, что пора садиться на диету.

— Так, — я словно очнулась и тут же попыталась отодвинуться, глядя на сердечко, которое чем-то мне напомнило жало скорпиона. Это был демонический хвост! — Это что еще за?..

В этот момент сердечко меня хищно кольнуло. По телу пробежала теплая волна, а следом за ней холодная, вызывая легкий озноб.

— Я не могу подобрать слов, чтобы описать твою красоту! — с придыханием заметил новый куратор, хватая меня за руки и поглаживая их.

Не знаю, как он, но я слова подобрала быстро и тут же просклоняла «хвост» по всем падежам, творчески добавляя к нему нехорошую отглагольную отсебятину. Кольцо на пальце стало ледяным, приводя меня в чувство!

— Ты — самое прекрасное, что я видел в этой жизни, — вкрадчиво прошептали мне на ухо, обвивая мою талию рукой. Да, жизнь, ты была к нему сурова! Может, он близорук? Минус десять на одном красивом глазу и минус пятнадцать на другом, и: «О! Ты самое прекрасное расплывчатое пятно, на которое я когда-либо прищуривался!»

— Убери руки, — процедила я, пытаясь снять чужие конечности с себя. Я была решительно расстроена и настроена на сопливое уединение с подушкой. — Я кому сказала! Иначе будешь вспоминать свою мужественность в прошедшем времени!

На меня смотрели с таким изумлением, словно только что подмешали в чай все афродизиаки, чтобы в ближайшем обозримом будущем пустить меня по колесу Зодиака, начиная и заканчивая Раком. Во взгляде читался весь ужас известного голливудского сердцееда и секс-символа по совместительству, которому отказала дородная и уставшая продавщица картошки средних лет, хриплым, вороньим голосом намекая на то, чтобы «челодой моловек» не задерживал очередь!

— Что? — едва слышным шепотом переспросил демон, глядя на меня растерянно, как будто только что на последние деньги арендовал ресторан и яхту, а после услышал незабываемое: «Что-то у меня голова разболелась!»

Сердечко еще раз кольнуло меня, но я ничего не почувствовала, кроме легкого укола.

— Слышишь, хватит мне тут эрекцию Манту делать! Привил уже, достаточно! — огрызнулась я, понимая, что если мы и будем играть в доктора, то исключительно патологоанатома. Причем им буду я. Хвост с сердечком на конце обессиленно лежал на полу, мол, сделал все что мог! «В районе — эпидемия! Срочно всем прививки от ящура!» Может, попросить его расписаться в карточке, мол, девочка привита, все нормально?

Мне удалось вывернуться и отойти на безопасное расстояние, недоверчиво поглядывая на любителя прививок. Хватит! Жизнь и так уже привила меня от идиотов! Сказала, не мочить! А очень хочется!

Демон смотрел как-то озадаченно, я бы даже сказала с удивлением. Так обычно смотрят автомобилисты, когда на третьем СТО подряд перед ними разводят руками, мол, все нормально, а почему не заводится — черт его знает! Я почувствовала духовное родство с ржавой папиной таратайкой, которая даже после слов: «Ну, давай, хорошая моя!» — глохнет прямо на светофоре.

На меня снова смотрели взглядом брошенного миллионера, которого пять минут назад послала куда подальше нищая провинциалка.

— Не может быть, — прищурился демон. Так и хотелось крикнуть: «Тихо! Идет мыслительный процесс!» — Знаешь, ты мне действительно очень понравилась… Мы, демоны, не верим в любовь. А уж тем более в любовь с первого взгляда…

Ага, зато в нее верят венерологи…

— Ладно, — красиво улыбнулся новый куратор, а потом взял мою руку и поцеловал. — До встречи. Вижу, женишок потрепал нервы. Ничего, пускай пока побудет статуей. Поставь его в уголок, чтобы никто не уволок, а сама отдохни…

Он исчез, подарив мне напоследок воздушный поцелуй.

Памятник нерукотворный принцеконю занимал половину кухни. Он так и стоял, простерши длань в сторону уже благополучно сбежавших зрителей. Произведение искусства застыло с открытым ртом, вокруг которого летала большая муха. За мухой следили зрачки его глаз.

Я решила поставить его в коридор, двигая в сторону двери, пока не раздался глухой стук. Голова кентавра нежно соприкоснулась с дверным косяком. Ничего, на пару дней в хозяйстве пригодится! Я снова впряглась в коня, попыталась его слегка наклонить, но встреча с дверным косяком оказалась неизбежной! Бамс! Да! Случай тяжелый, клинический. Пока я возилась с конной статуей, в дверь позвонили, заставив меня прислушаться.

— Открой, Светочка! Это мы! — раздался знакомый голос. — Светочка, золотко, открывай маме дверь!

Я поплелась в коридор, на всякий случай привстав и заглянув в дверной глазок, где отражалось расплывчатое лицо мамы и слышались детские голоса.