Венец безбрачия

Сердито насупившись, Матвей пришпорил лошадь и спустя двадцать минут был возле дома Николая.

… А между тем Юлия, успевшая доехать до дома и позавтракать, усиленно ломала голову над разгадкой его странного поведения. В то, что Матвей оказался в ее владениях ради каких-то мельниц, она ни на секунду не поверила. Возможно, он и не солгал, когда сказал ей про эти мельницы. Однако женская интуиция подсказывала Юлии, что здесь имелась какая-то другая, скрытая причина. И эта причина могла быть только одна: неосознанное желание встретиться с ней. Скорее всего, Матвей даже сам себе не признавался в этом желании. Он искреннее думал, что хочет посмотреть мельницы, а в глубине души надеялся на случайную встречу.

Но почему же тогда он так безобразно повел себя, когда эта встреча состоялась? Поддразнивал, пытался уколоть, провоцировал на резкие высказывания. Он даже назвал ее кокеткой, лукавой притворщицей, хотя должен был понимать, что это не понравится ни одной женщине, а уж истинной кокетке и притворщице — и подавно. Конечно, он это знает — и все равно почему-то не мог остановиться. Словно что-то толкало и заводило его, как пружинку часового механизма.

Но что это было? Желание позлить ее, отыграться за нанесенную обиду? Или… он, и вправду, влюбился?! Догадка казалась слишком самонадеянной, однако ничего другого не приходило Юлии на ум. В самом деле, почему Матвей не мог немного увлечься, если его сердце в данный момент свободно? Мужчины вообще легко увлекаются, так почему же Матвей Елагин должен быть исключением из общего правила? В тот день она предстала перед ним во всем блеске молодости, красоты и богатства — прелестная картина в обрамлении изысканной, дорогой рамы. Разве этого недостаточно, чтобы воображение мужчины разыгралось, а сердце пришло в волнение? Конечно, зловещие слухи о родовом проклятье сильно убавили ее привлекательность в глазах мужчин, но ведь Матвей Елагин, как верно заметила тетушка, вовсе не из числа трусов и суеверных дураков. Да и какими слухами можно испугать человека, который на протяжении трех с половиной лет чуть ли не каждый день подвергался смертельной опасности! «Да, это было бы очень забавно, если б он… в меня влюбился, — подумала Юлия, не сознавая, как при этой мысли на ее раненое самолюбие проливается целительный бальзам. — Особенно если учесть, что я-то сама ничего такого и в помине к нему не чувствую. Если мы еще когда-то встретимся, надо будет… хорошенечко пококетничать с ним и посмотреть, как он себя поведет. И если у него ко мне действительно что-то есть, я это непременно замечу».

10

Вечером друзья отправились в Английский клуб, а оттуда — на дружескую пирушку к одному из бывших сослуживцев Матвея. Они надеялись так же весело провести и следующий вечер, но только собрались выйти из дома, как Николаю принесли записку от его московской кузины Машеньки Катковой. Кузина, а вместе с ней и тетушка, настоятельно просили его приехать с каким-нибудь товарищем на их «маленький семейный бал».

— Маленький семейный бал? — хмуро переспросил Матвей. — Нет, мон шер, ты как хочешь, а я не поеду. Знаю я, что такое эти «семейные» балы! Соберется десятка два молодых девиц да столько же кавалеров, а остальное общество — несносные старухи, которые так и следят за каждым твоим шагом: ни лишнюю рюмку выпить, ни пофлиртовать. Еще и в карты играть будет не с кем.

— Ну, пожалуйста, Матвей, я тебя очень прошу! — взмолился Николай. — Я не могу обидеть кузину и тетушку. А ехать туда одному — это тоже, знаешь ли, не сахар.

— Ладно, поедем, — согласился Матвей. — В конце концов, твоя кузина всегда относилась ко мне хорошо, а доброе отношение надо ценить. Только выпьем по рюмке коньяка на дорожку, чтобы не видеть все в слишком мрачном свете.

Когда они приехали в особняк Катковых, танцы еще не начались. Не успели Матвей с Николаем войти в парадную гостиную, как Машенька тут же увела их в соседнюю комнату и с заговорщицким видом сказала:

— Николай! Матвей! Ради бога, простите нас с маменькой, что мы заставили вас бросить все дела и срочно ехать сюда. Так получилось, что мы попали в затруднительно положение, и теперь вся надежда на вас.

— Черт побери! — воскликнул Матвей, охваченный недобрым предчувствием. — И какие же такие «надежды» вы на нас возлагаете?

— Видите ли, — Машенька огляделась по сторонам и понизила голос, — мы пригласили на бал пятнадцать барышень и столько же молодых кавалеров. Но пару часов назад стало известно, что кавалеров будет всего десять! Потому что остальных — а это все офицеры из одного полка — отправили на гауптвахту за какую-то проделку. Из-за этого у нас образовалась нехватка кавалеров, и… — она сложила руки на груди и окинула молодых людей просительным взглядом, — и мы с маменькой будем вам очень обязаны, если вы согласитесь их заменить.

Матвей повернулся к Николаю и вперил в него испепеляющий взгляд. Потом сдержанно поклонился Машеньке и сказал:

— Да, мадемуазель. Вы можете на нас полностью рассчитывать.