Венец безбрачия

— Почему бы, собственно, и нет? — промолвила она как бы в раздумье, а на самом деле — чтобы выиграть время. Несмотря на свои обходительные манеры, Антон Елагин совершенно ей не понравился. Но ответить прямым отказом было невозможно, следовало подобрать такие мудреные фразы, чтобы собеседник запутался и ничего не понял.

В этот момент раздались аплодисменты, а затем в гостиной наступила тишина. Пару секунд спустя музыкант, сидевший за роялем, ударил по клавишам и дуэт итальянских певцов затянул оперную арию. Юлия облегченно вздохнула, обрадовавшись, что ее разговор с Антоном так своевременно прервался. Но все-таки, что же ему отвечать?

Взгляд Юлии скользнул по салону, и она увидела нечто омерзительное. Оказывается, Матвей Елагин решил под шумок улизнуть из зала. В тот самый момент, когда глаза Юлии остановились на нем, он пробирался к дверям в соседнюю гостиную. Причем не один, а в компании невысокой блондинки в черном бархатном платье с непомерно глубоким декольте и красными розами в волосах. Негодование Юлии достигло предела, когда она узнала в женщине графиню Екатерину Шихматову — бывшую невесту Матвея, которая вероломно обошлась с ним четыре года назад!

Как может Матвей после всего случившегося иметь с этой гадкой особой какие-то дела? Или у него совсем нет гордости? «А может, он до сих пор питает к ней нежные чувства?» — внезапно подумала она и ощутила, как в ней закипают гнев и жгучее чувство обиды. Она прекрасно помнила, какие пылкие взгляды бросал на нее Матвей после разговора в библиотеке. Да и на вечере у Катковых, когда они пили шампанское и он предложил ей прогуляться по саду. Конечно, она подозревала его в неискренности, но… не до такой же степени! Как он вообще мог помыслить о женитьбе на ней, если его сердце не свободно от чувства к другой женщине?! Или он надеялся, что она, Юлия Прозоровская, позволит законному супругу жить на ее средства и при этом крутить романы на стороне?!

Грозно нахмурившись, Юлия пристально посмотрела на Матвея. Внезапно ей показалось, что он следует за графиней Шихматовой без особой охоты и вообще у него какой-то не слишком довольный вид. Это открытие немного улучшило настроение Юлии, но отнюдь не отбило желания проучить Матвея. Тем более что для этого имелась прекрасная возможность…

Итальянцы закончили выступление. Как только шум аплодисментов начал стихать, Юлия обернулась к Антону и легонько хлопнула его по руке веером.

— Ну, дорогой граф, и как вам все это нравится? — прошептала она, кивнув в сторону рояля. — Признайтесь, вы ведь тоже находите, что это не пение, а… какой-то кошачий концерт!

— Полностью с вами согласен, княжна, — услужливо отозвался Антон. — Не понимаю, как такое безобразие может прийтись кому-то по вкусу!

Юлия посмотрела на него кокетливым, заговорщицким взглядом:

— В таком случае, стоит ли дожидаться следующего номера? Может, лучше прогуляться и выпить шампанского?

— Прекрасная идея! — радостно подхватил Антон. — Да, мадемуазель, давайте поскорее сбежим туда, где мы сможем провести время с гораздо большей пользой!

Кивнув в знак согласия, Юлия взяла его под руку, и они покинули зал.

12

В безлюдной гостиной Матвей посмотрел на Катю с нескрываемым раздражением.

— Любезная графиня, — начал он, — до каких пор вы будете меня преследовать?

Густо залившись краской, Катя на мгновение опустила глаза.

— Преследовать? — переспросила она с натянутым смешком. — Помилуйте, граф, о чем вы?! Разве я когда-нибудь…

— А то, можно подумать, нет! — грубо перебил Матвей. — Да с того самого времени, как я вернулся из ссылки, вы не даете мне проходу! Я думал, что хотя бы в Москве сумею от вас отделаться, но, как вижу, сильно ошибся. — Он извлек из кармана сложенный вчетверо листок бумаги и, протянув его Кате, хмуро посмотрел ей в глаза. — Признайтесь: это письмо написано под вашу диктовку?

— Вы с ума сошли! — возмущенно воскликнула Катя. — Я вижу этот листок впервые в жизни!

— И вам совсем не знаком этот почерк?

— Совсем!

Матвей усмехнулся, аккуратно сложил письмо и снова засунул в карман.

— Ну что ж, сударыня, мне остается лишь принести вам извинения. Почему-то я был уверен, что записку написала ваша кузина, а выходит, она ни при чем… Но все-таки как же мне узнать автора сего замечательного послания? — он озадаченно нахмурился. — Пожалуй, есть только один способ: показывать письмо всем подряд, пока кто-нибудь не опознает почерка…

— Вы… вы не сделаете этого! — сдавленно прошептала она, глядя на Матвея испуганно. — Только последний мерзавец может так низко обойтись с доверившейся ему женщиной!

— Так, значит, это все-таки ваше письмо?

— Да, мое! — с досадой воскликнула Катя. — И если у вас есть хоть капля порядочности, вы немедленно вернете мне его!

— Да ради Бога, — сказал Матвей, вручая ей записку. — Только уж и вы пообещайте мне, что такого больше не повторится. В самом деле, куда это годится — намекать мужчине, что покончишь с собой, если он не ответит тебе взаимностью! Вы же опытная женщина и должны понимать, что такими выходками можно вызвать у нашего брата лишь озлобление.