Венец безбрачия

Юлию возмущало, что Матвей воспринимает такие вещи с философским спокойствием. Конечно, затевать скандал на балу не стоило, но он мог хотя бы попенять ей, что она не догадалась приберечь для него мазурку или его любимый вальс. Что же касается домашних, то их следовало хоть разок хорошенько одернуть, чтобы не мешали молодой паре общаться. Однако Матвей ничего такого не делал, а Юлия как воспитанная девушка, естественно, не могла высказать ему свои желания. «В чем дело? Почему он ведет себя, словно какой-то благовоспитанный осел? — с растущим беспокойством думала она. — Может, он вообще не хочет оставаться со мной наедине? Но почему, черт возьми, ведь он же влюблен в меня! Или… это вовсе никакая не любовь, а всего лишь дружеское расположение?»

Последняя мысль показалась Юлии возмутительной. И она тут же дала себе слово в самое ближайшее время все выяснить — разумеется, не напрямую, а посредством каких-нибудь женских уловок. К сожалению, этого нельзя было сделать тотчас, потому что Матвей уехал в Москву, где у него появились неотложные дела. «Ну что ж, тем лучше, — подумала Юлия, чуть успокоившись. — Мне пойдет только на пользу, если я не буду видеть его несколько дней. Возможно, мне только кажется, что я испытываю к нему серьезные чувства, а на самом деле ничего такого нет».

Запретив себе думать о Матвее, она пошла к Виолетте и они побежали купаться на озеро, благо погода для этого была самой подходящей.

* * *

На третий день после отъезда Матвея Юлию навестил Самборский. Как обычно, он приехал в раннее время, когда домочадцы княжны еще нежились в постелях, а сама она должна была находиться в библиотеке. Выпив с гостем кофе, Юлия предложила ему пойти в парк. В комнатах было душно, и Андрей Евгеньевич охотно согласился.

Миновав парадный двор с цветниками, Юлия и Самборский двинулись по тенистой каштановой аллее. Внезапно Андрей Евгеньевич замедлил шаг и очень внимательно посмотрел на Юлию.

— Знаете, моя дорогая, а вы прелесть как похорошели за последнее время, — с улыбкой заметил он. — Можно даже сказать, расцвели. И я готов биться об заклад, что все эти благие перемены произошли не без участия… нашего любезного месье Елагина.

Юлия смущенно рассмеялась:

— Бросьте, Андрей Евгеньевич! Месье Елагин вовсе ни при чем. Да и никаких особенных перемен во мне не произошло.

— Не скажите, мой ангел, — возразил Самборский. — Вы теперь даже причесываться стали по-другому, что, кстати, вам невероятно идет. — Он с умилением оглядел прическу Юлии: изящную ракушку на макушке, которую с одной стороны украшал цветок белого шиповника. — И это прелестное светло-зеленое платье…

— Но я всегда любила зеленый цвет!

— Возможно, — усмехнулся Андрей Евгеньевич. — Однако за последний год я ни разу не видел вас в чем-то зеленом. А этот цвет, как известно, символизирует обновление жизни.

Юлия недовольно взглянула на Самборского:

— Послушайте, Андрей Евгеньевич! Мне уже начинают надоедать эти намеки. К чему вы клоните? Хотите узнать, не влюбилась ли я в Матвея Елагина? Так я вам отвечу: нет, я в него не влюблена.

— Даже нисколечко? — лукаво прищурился Самборский.

Юлия надела загадочную улыбку:

— Ну, может быть, самую капельку, но никак не больше. Да и то, это благодарность, а вовсе не любовь. Вы ведь сами знаете, что Елагин выручил меня из очень непростой ситуации, и я не могу относиться к нему с прежней холодностью.

— Да, он оказал вам поистине неоценимую услугу. И я удивляюсь, как вы до сих пор еще не влюбились в него. Ладно, если б он был каким неприглядным, а то — молодой, красивый, умный, бесстрашный… одним словом, настоящий герой девичьих грез. А главное — он до самозабвения влюблен в вас.

— Почему вы так думаете? — быстро спросила Юлия, чувствуя, как к ее лицу приливает кровь. — Разве он говорил вам что-то такое?

— Нет, — ответил Самборский. — Но ведь это и без того очевидно.

— Очевидно? — с легкой запинкой переспросила Юлия.

Андрей Евгеньевич испытующе посмотрел ей в глаза:

— Дорогая моя, но неужели вы, действительно, ничего не замечаете? Или… не хотите замечать? Да Матвей Елагин уже давно сделал бы вам предложение, если б был уверен, что вы его примете! Ей-богу, нужно быть слепой, чтобы не видеть, как этот человек сходит по вам с ума!

Юлия изо всех сил пыталась сохранить невозмутимость, но радостная, сияющая улыбка так и просилась на лицо. Значит, Матвей все-таки влюбился в нее. Если до сегодняшнего дня у нее были сомнения, то слова Андрея Евгеньевича полностью развеяли их. Ее старый друг хорошо разбирался в людях и не мог ошибаться. И потом, разве сама перемена в поведении Матвея не говорит о любви? Да он потому и стал вести себя более сдержанно, что боится выдать свои чувства. Именно поэтому он теперь не стремится оставаться с ней наедине, а вовсе не потому, что ему этого не хочется. Настоящее чувство всегда делает человека слегка неуверенным в себе, особенно если надежда на взаимность невелика. А Матвей, конечно же, не догадывается, что она тоже к нему неравнодушна.